Официально с экономикой в России все в порядке: рост за 2001 год превысил 5%. Но возможен и другой взгляд: налицо падение мировых цен на нефть, угроза опережающего роста тарифов естественных монополий, стагнация производства. Все это живо напоминает начало 1998 года. К тому же все громче раздаются голоса о необходимости новой девальвации рубля. Так что же ждет российскую экономику — кризис или рост?
Пока Госкомстат поражал нас прошлыми победами, увеличив в марте 2001 года темп роста ВВП, показанный за 2000 год, с 7,7 до 8,3%, а темп роста за 1999 год — с 3,5 до 5,4%, в экономике России с мая 2000 года по февраль 2001-го уже наблюдалась стагнация производства. Она повторилась в октябре-декабре 2001 года. Все навязчивей становится мысль: а почему экономика, собственно, росла после девальвации?
Официальная макроэкономическая статистика — и до "дела статистиков", и после — полного доверия не вызывает. Судя по тому, что внутреннее потребление электроэнергии за 1999 год выросло на 2,2%, за 2000 год — на 3,5%, а за прошлый год — на 1,2%, а о внедрении энергосберегающих производств рапортов слышно не было, можно утверждать, что примерно такой же рост в эти годы должен был испытывать и реальный объем ВВП.Рост ВВП 1999 года можно связать с процессами возврата экономики на естественный уровень, на котором она находилась в 1996-1997 годах (о чем свидетельствуют не только стабилизация ВВП, но и резкое торможение инфляции, составившей в 1997 году 11%) и с которого скатилась в девальвацию рубля 1998 года. С объяснением роста в последующие годы сложнее. Здесь модель естественного уровня экономики при равенстве фактической инфляции и инфляционных ожиданий, при том что инфляционные ожидания в нашей небольшой открытой долларизованной экономике определялись отношением уровня мировых цен к уровню внутренних цен в долларовом исчислении, уже не срабатывает. Обратимся к краткому курсу истории российской экономики.
Введение рыночного обменного курса рубля в конце 1991 года, либерализация внутренних цен и внешнеэкономической деятельности в начале 1992 года привели к тому, что внутренние цены в долларовом исчислении устремились к мировому уровню. Для поддержания такого роста внутренних цен требовалось сокращение поставок на внутренний рынок. В силу ограниченности спроса на отечественную продукцию на внешних рынках, транспортных и административных ограничений экспорта сокращались и объемы производства. Наименьший спад производства, как и ожидалось, наблюдался в регулируемых отраслях, а именно в газовой промышленности и электроэнергетике. Парадокс, но эти же отрасли имели наибольшую задолженность потребителей.
В период 1996-1997 годов внутренние цены на большинство промышленных товаров в долларовом исчислении максимально приблизились к мировым. Экономика России пришла в состояние долгосрочного равновесия (вышла на естественный уровень).
Падение мировых цен на нефть, начавшееся в ноябре 1997 года из-за ценовой войны между Венесуэлой и Саудовской Аравией на рынке США, а также спад экономики в странах Юго-Восточной Азии в 1998 году привели к сокращению положительного платежного баланса России до нуля и девальвации рубля в августе 1998 года. Этот результат, в частности, демонстрирует важность для России согласования своей политики экспорта нефти с политикой стран ОПЕК.
Как показывает практика (рис. 1), наблюдается корреляция между мировой ценой на нефть и торговым балансом России. В 1997-2001 годах коэффициент корреляции составляет 90%, что позволяет записать зависимость торгового баланса России от мировой цены нефти с точностью 90% в виде формулы:
Квартальный торговый баланс России ($ млрд) = 0,88 цены на нефть сорта Urals ($/баррель) - 9,16.
При цене нефти $10,4 за баррель положительный торговый баланс России сокращается до 0.
В результате девальвации произошло резкое снижение внутренних долларовых цен и сокращение внутреннего долларового долга. Последовавшее затем замораживание тарифов естественных монополий и заработной платы в сочетании с резким увеличением денежной массы в экономике привели к восстановлению конкурентоспособности промышленной продукции отечественного производства и его росту. Наибольший рост наблюдался в отраслях, которые до этого претерпели наиболее сильное сокращение.
Рост экономики в 1999 году можно было объяснить тем, что темп роста потребительских цен достиг уровня ожидаемой инфляции, что и вызвало рост выпуска продукции до естественного уровня. В 2000 году из-за резкого снижения темпов инфляции и сохраняющейся примерно полуторакратной передевальвации рубля (когда по сравнению с равновесным состоянием доллар вырос в 4,5, а потребительские цены — в 3 раза) фактическая инфляция была значительно ниже ожидаемой, и, следовательно, должен был наблюдаться не рост, а спад производства.
Отсюда можно сделать вывод, что в 2000 году девальвационный эффект роста экономики прекратился, но вместо него появился какой-то новый источник роста, который столь существенным образом скорректировал действующие механизмы.
Первое, что бросается в глаза, когда анализируешь период роста экономики,— это появление разрыва в динамике цен производителей промышленной продукции и потребительских цен (рис. 2). Причем точкой раздвоения ценовой динамики стал август 1998 года, после чего рост цен производителей начал запаздывать относительно роста потребительских цен.
Это результат замораживания тарифов естественных монополий и заработной платы. Так, с 1 июня 1998 года по 1 июня 2001 года потребительские цены выросли в 3,3 раза, в то время как оптовые цены газа увеличились в 1,63 раза, тарифы на электроэнергию — в 1,88 раза, зарплата и цены на промышленную продукцию в целом — в 2,9 раза.
Запаздывание роста цен производителей привело к тому, что реальная зарплата, определяемая как отношение цен производителей промышленной продукции к потребительским ценам, оказалась ниже равновесного значения, соответствующего периоду полной занятости, когда безработица и выпуск продукции находятся на естественном уровне. В такой ситуации предприниматели могут нанять больше рабочих и, используя относительно дешевые услуги естественных монополий, поднять производство на уровень выше естественного. И действительно, наблюдается отрицательная корреляция между месячным изменением промышленного производства (данные Центра экономической конъюнктуры) и отношением накопленного индекса цен производителей промышленной продукции к накопленному индексу инфляции (см. рис. 3). Причем коэффициент корреляции в интервале июнь 1998 года — июнь 2001 года равен 77%, а после сглаживания сезонных волн роста — 93%. Столь высокое значение коэффициента корреляции позволяет выразить вероятностную зависимость линейной функцией (см. рис. 4) вида:
y = 4,4 - 4,6766x.
Таким образом, рассмотренный нами источник роста является в настоящее время определяющим. Нетрудно установить, что в основе его лежат монетарная политика Центробанка и правительства и ценовая политика, проводимая правительством и руководством финансово-промышленных групп.
Монетарная политика. До последнего времени она заключалась в удержании стабильного курса рубля при избыточном предложении долларов за счет эмиссии. Такая политика замораживает состояние передевальвации рубля, что в принципе сохраняет конкурентоспособность нашей промышленности, но в то же время сохраняет и высокие инфляционные ожидания. Искусственное поддержание конкурентоспособности устаревшего производственного аппарата при помощи слабого рубля не стимулирует модернизацию промышленности, как и высокие рублевые цены на современное импортное оборудование. Высокие инфляционные ожидания являются генератором спада производства, который преодолевается за счет высокой фактической инфляции.
Ценовая политика. Она направлена на сдерживание роста цен на услуги естественных монополий и заработной платы, также не стимулирует модернизацию промышленности. Более того, она не стимулирует роста спроса и, следовательно, роста выпуска продукции, что приводит к увеличению запасов готовой продукции, которые в настоящее время (по опросам Института экономики переходного периода) выросли до рекордного за последние пять лет уровня.
Таким образом, и монетарная и ценовая политика вызывают негативные процессы, что делает проводимый курс в целом противоречивым. Однако их сочетание ведет к росту экономики. Мировая практика, в соответствии с которой только растущая экономика вызывает рост производственных инвестиций, подтверждается и в нашем случае. Пока рост инвестиций идет в основном за счет собственных средств, поскольку высокая инфляция делает двузначной процентную ставку по долгосрочным кредитам, что неприемлемо для инвесторов. Характерно, что в 2001 году в Россию сократился приток прямых иностранных инвестиций. Это реакция инвесторов на высокую инфляцию и относительно нестабильный курс. Можно прогнозировать, что в 2002 году, начавшемся с падения поступления долларов (а это можно рассматривать как пролог более резкого снижения курса рубля), инвестиций в Россию не прибавится.
Тем не менее если правительство выполнит свое обещание по сдерживанию инфляции, сохраняется шанс добиться снижения процентной ставки, а значит, обеспечить нормальный приток инвестиций и рост экономики на пути укрепления рубля. Что, впрочем, весьма проблематично в условиях, когда Центробанк, скорее всего, отдаст предпочтение сохранению высокого положительного сальдо торгового баланса, чем стабильному курсу рубля. О чем Виктор Геращенко уже прямо заявил в Думе 21 января: "Мы будем поддерживать курс, выгодный экспортерам". Значит, курс рубля будет снижаться, причем реальный. Хотя даже ЦБ не всесилен. Как показывает рис. 1, положительное сальдо торгового баланса определяется ценами на нефть, а вовсе не валютным курсом.
Самое любопытное — в том, что девальвация вместе со сдерживанием тарифов естественных монополий и зарплаты вполне может снова стать источником роста экономики. Правда, обольщаться не стоит: так уже много лет "растет" экономика Белоруссии, работая главным образом на склад.
ВЛАДИМИР Ъ-КИРИЛЛОВ