Вчера в Москве хоронили лауреата Нобелевской, Ленинской и Государственной премий, Героя Социалистического Труда и кавалера медали "За отвагу", изобретателя лазера и основоположника квантовой электроники академика Александра Прохорова. В президиуме Российской академии наук на Ленинском проспекте была очень длинная очередь. В траурном зале ученые говорили про усопшего, в очереди — про науку, в том и другом случае bene aut nihil.
— Поздно пришли,— говорил один ученый другому,— венок придется поставить у самой двери.
Венками от научно-исследовательских институтов уставлено было все здание президиума академии. По надписям на венках и по виду самих венков можно было судить о состоянии отечественной науки. Те институты, исследования которых могут иметь прикладное значение, заказали большие венки из заграничных елок и красиво вплетенных в елки цветов. Институты, занимающиеся чистой наукой, приносили и ставили в уголочке венки совсем бедные, вроде тех, что продают бабульки у входа на кладбище.
Становясь в очередь, ученые улыбались друг другу и тихонько здоровались.
— Что-то вас давно не видно.
— Так я же ушел туда-то. Там платят больше. Шесть тысяч профессорская ставка.
— Хорошо, конечно. И то сказать — на две с половиной прожить трудно.
Они говорили про рубли, а не про доллары, эти профессора. Пиджаки из дешевого твида с потертыми кожаными заплатами на локтях, под пиджаками — шерстяные жилетки и немодные галстуки. Траурных черных костюмов не было ни на ком.
Черным крепом были затянуты только канделябры в фойе, статуи и старинные часы, которым или в знак траура отключили бой, или бой сломался уже давно в тщетном ожидании часовщика. Креповые покрывала, вероятно, изготовлены были еще в незапамятные времена и от частого использования были все в дырах.
Из зала тихонечко транслировали по громкоговорителю траурные речи: "Я хотел сказать, что многим обязан... всей своей научной карьерой обязан академику Прохорову, но тут до меня все говорили, что обязаны ему всей своей карьерой, и получается, надо говорить, мы... обязаны, мы все обязаны..."
В очереди шептались.
— Что это там у вас за история была с избиением?
— А-а-а... Смешно! Два завлаба, муж и жена. Он ее бил дома, и его решили выжить из института, потому что неприлично же, так жена пошла жаловаться Прохорову. Прохоров приехал...
По громкоговорителю уже другой голос: "Отважный и добрый человек. Даже больше звезды героя соцтруда академик Прохоров ценил свою военную медаль 'За отвагу'. Он ведь служил в разведке. И во всех торжественных случаях обязательно надевал эту солдатскую медаль".
На чугунной лестнице под портретом академика Прохорова с надписью "Президиум Академии наук с прискорбием сообщает..." стояла женщина в вязаной шапке, гладила портрет и говорила: "Добрый... Добрый..." Телевизионный оператор попросил женщину подвинуться и дать ему снять портрет, а женщина принялась рассказывать, что всякий раз, когда она приходила к академику Прохорову, академик улыбался ей и обещал все сделать. И все всегда делал.
Очередь шла медленно. Страшно медленно, как вообще говорят и двигаются эти люди, как будто оставшиеся в прошедших медленных временах, как будто не замечающие суеты на улицах. В траурный зал входили по одному и медленно проходили ко гробу. Старик в гробу выглядел спокойным и умиротворенным. Никто не целовал его. Никто не крестился. Напротив траурного зала поминутно открывались двери большого кабинета. У дверей этих вокруг телеведущего академика Сергея Капицы образовался кружок для чересчур громкой и чересчур не имевшей отношения к покойному болтовни.
Венки на Новодевичье кладбище везли в трех красно-черных грузовиках. Людей — в десяти экскурсионных автобусах. Покойника — в черном катафалке. К обеду лауреата Нобелевской, Ленинской и Государственной премий, Героя Социалистического Труда и кавалера медали "За отвагу", изобретателя лазера и основоположника квантовой электроники академика Александра Прохорова похоронили. Погода была очень мрачной, как будто бы утром до конца не рассвело.
ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН