Некролог
Фото: Max Rossi/File Photo, Reuters
В Париже на 77-м году скончался Аббас Киаростами — один из немногих современных кинорежиссеров, которых при жизни уверенно называли гениями. Долгое время он был официальной гордостью и полпредом иранского кино в мире.
Все началось с исламской революции 1979 года, когда старая система коммерческого "буржуазного кинематографа" в Иране была порушена и на авансцену вышли новые режиссеры, прежде всего Аббас Киаростами и Мохсен Махмальбаф. Их фильмы, завоевавшие десятки международных наград, мировая критика охарактеризовала как "агитпроп оптимизма" — только без идиотизма, свойственного пропаганде. Их назвали поэтами иранского кино — Фирдоуси и Хайямом нашего времени.
Киаростами родился в Тегеране, изучал живопись, в течение восьми лет делал рекламные ролики и титры для художественных фильмов. Дебютировал в режиссуре еще до революции, но главные свои фильмы снял в восьмидесятые и девяностые годы прошлого века. В 1992-м получил в Канне приз памяти Роберто Росселлини — режиссера, который всегда был для него ролевой моделью и с которым его упорно сравнивают. А два года спустя в том же Канне заработал инфаркт, когда фильм "Сквозь оливы" (один из главных шедевров Киаростами) критики сочли лучшим в конкурсе, а жюри проигнорировало. Режиссер упал прямо в фестивальном дворце на Круазетт, и только Аллах знает, какую роль в этом сыграло честолюбие, а какую — трудная, полная скрытого противостояния жизнь.
В созданном по его инициативе киноотделе Центра интеллектуального развития детей и подростков Киаростами снял множество образовательно-воспитательных лент. В этих заказных работах дидактичность становится художественным приемом, она связана с общей концепцией иранского кино как части исламской культуры. И позднее Киаростами не делал открыто антитоталитарных, протестных фильмов и даже, можно сказать, в какой-то степени служил режиму. Однако у него были с ним, как и у многих крупных советских художников, эстетические разногласия. Так было на протяжении всей столетней истории кинематографа, совпавшей с веком тоталитаризма, вспомним хотя бы Эйзенштейна. Настал момент, и иранский режиссер номер один неизбежно вступил с режимом в конфликт, пусть и не достигший такой остроты, как в случае опального Джафара Панахи (кстати, ученика Киаростами), и предпочел работать за границей, в Японии или в Тоскане, где снял самый громкий из своих поздних фильмов — "Копия верна" с французской звездой Жюльетт Бинош в главной роли.
Цензура сначала запретила показ фильма "Вкус вишни" (1997), уже включенного в каталог юбилейного 50-го Каннского фестиваля, но потом пошла на попятную, еще не зная, что картина получит "Золотую пальмовую ветвь". Цензоров не устраивал мотив самоубийства, недопустимый для приверженцев ислама. Между тем Киаростами полемизирует не столько с исламскими, сколько с западными представлениями: герой картины преодолевает отчаяние и находит смысл жизни в самой жизни. В то время как западное кино рубежа веков дошло до ручки в апофеозе жестокости, иранские кинематографисты после кровопролитной революции добровольно или с помощью цензуры отказались показывать насилие. Туда же, в область недопустимого, был отправлен и секс. Иранское кино заняло место, некогда принадлежавшее советскому кинематографу, с гуманизмом и высоким моральным кодексом фильмов Чухрая и Тарковского, Параджанова и Абуладзе.
Главные темы Киаростами — дети, природа, духовные метания, а также кино в кино: размышления о дуализме реальности и обманчивости ее отражений. Взгляд на мир в фильмах иранского режиссера сочетает эмоциональную непосредственность неореализма и суфийскую мистику. С точки зрения Киаростами, идеальный фильм должен представлять собой нескончаемый сериал под названием "Жизнь продолжается", "Жизнь продолжается-2" или "Жизнь и ничего более". Все эти названия как нельзя лучше подходят для финальной характеристики его творчества.