8 ноября в немецком городе Мангейме открылся 50-й Международный кинофестиваль. Юбилейная дата призывает вспомнить о его больших заслугах перед историей кинематографа.
Мангейм без ложной скромности именует себя фестивалем бескомпромиссных открытий. Для этого у него есть основания. Пренебрегая типичной конкурентной возней больших фестивалей, здесь пытаются собрать фильмы "особые, уникальные, новые для всех". Как ни странно, это иногда удается. Благодаря усилиям директора Михаэля Кетца (Michael Koetz) и его команды фестиваль за последние несколько лет вышел из полосы упадка. Он проходит теперь не только в Мангейме, но и в соседнем Хайдельберге, причем Кетц успешно использует в интересах дела борьбу городских амбиций и разницу в атмосфере, которая мгновенно ощущается, когда выходишь из курсирующего туда-сюда фестивального шатла.
Университетский Хайдельберг с его романтическим германским пейзажем и вольными студенческими нравами дышит культурными реминисценциями: это идеальное место для сборищ киноманов. А вот заново отстроенный после войны Мангейм выглядит как нескончаемый, безумно скучный торговый центр и испытывает комплекс культурной неполноценности. Ощущение унылой упорядоченности (здесь нет улиц, только квадраты — от А1 до U6) развеивают лишь живописные сходки местных панков, темпераментные турки-иммигранты и несколько городских сумасшедших.Тем более город гордится благородной традицией своего фестиваля, возникшего в разгар холодной войны и сразу же повернувшегося лицом к "неизвестному кино". Так в Мангейме были открыты для кинообщественности и синефилов почти неизвестные тогда Райнер Вернер Фассбиндер (Rainer Werner Fassbinder) и Ларс фон Триер (Lars von Trier), Джим Джармуш (Jim Jarmush) и Кшиштоф Кесьлевский (Krzysztof Kieslowski). Что не менее важно, были открыты целые кинематографии — чешская, польская и советская.
Лидеры нашей новой волны Элем Климов и Лариса Шепитько были любимыми гостями тогдашней директрисы фестиваля — легендарной Фэй Вайан (Fay Vayant). В последние недели войны молодая Фэй с двумя детьми бежала через линии двух фронтов из советской зоны оккупации. В течение десяти лет она не могла ни слышать о русских, ни тем более видеть их — у нее мгновенно наступал шок. А потом стала самой активной пропагандисткой советского кино. "Что делает Элем?" — это первый вопрос, который задает сегодня 80-летняя Вайан при встрече в Мангейме. Она не пропускает ни одного дня фестиваля, ревниво всматриваясь в работу своих преемников.
Сверхзадача фестиваля в Мангейме — поддержка независимого кино. Здесь не без оснований решили, что самым великим из Independents был Фассбиндер, поэтому самым почетным считается приз его памяти. В последние годы за этот приз чаще всего боролись китайцы, корейцы, индийцы или в крайнем случае американцы. Но в этом году многое может измениться. В программе сделан акцент на европейские фильмы, и особенно на скандинавские — датское, норвежское кино пост-Догмы.
Что из традиций фестиваля осталось в прошлом — это, к сожалению, участие российского кино. Те ежегодно производимые у нас четыре-пять фильмов, которые представляют какую-либо художественную ценность, расходятся по большим фестивалям. И Мангейму, некогда прорвавшему железный занавес, остается в поисках кинематографических открытий смотреть куда угодно, только не на европейский Восток.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ