Реформа ОПК будет успешной лишь в том случае, если государство ответственно возьмет на себя закрытие неперспективных производств и привлечет к разработке вооружений иностранный капитал. В интервью корреспонденту Ъ такое мнение высказал директор Центра анализа стратегии и технологий РУСЛАН ПУХОВ.
— Высшая российская власть провозглашает курс на реструктуризацию ОПК и создание 50 крупных оборонных холдингов. Это оправданная мера?
— Говорить о создании 50 концернов некорректно. Если говорить об укрупнении оборонной индустрии, таких концернов должно быть гораздо меньше. Эти 50 концернов будут карликовыми и вряд ли смогут выдержать конкуренцию на внешнем рынке. Кроме того, чисто административными мерами создать эти холдинги и концерны не удастся — капитал под конвоем не ходит. А ведь многие предприятия, которые предполагается сделать сердцевиной этих холдингов, существуют только на бумаге. Ставку нужно делать на те предприятия, которые выжили и сами уже создали вокруг себя кооперацию, а не назначать сверху. Сейчас же ситуация обратная: например, в принятой правительством программе реформирования авиапрома декларируется цель создать два самолетовертолетостроительных холдинга. Так там кучу "покойников" присоединили к куче живых предприятий, и в результате получилась полная чушь.— Расчет и делается на то, что живые предприятия помогут реанимации "покойников".
— Так не получится — "покойник" просто утащит за собой "живого". Государство должно взять на себя ответственность и сказать, какие предприятия ему нужны, а какие должны умереть естественной смертью. Если есть экспортные заказы и для КнААПО, и для ИАПО — значит, эти заводы имеют право на существование. А если на два танковых завода заказов не хватает, но при этом индийцы для своего крупного заказа выбрали нижнетагильский "Уралвагонзавод", то спасать омский "Трансмаш" нет никакого смысла. И государство, чтобы не размазывать деньги по подошве, должно сказать: все, завод закрывается.
— Сейчас активно обсуждается проблема увеличения доли государства в крупных оборонных предприятиях, контролируемых частными акционерами. Проблема может быть решена?
— Отсекать частный капитал ни в коем случае нельзя. Многие предприятия — даже если они скрывают прибыль, мухлюют с балансом — научились эффективно работать и использовать средства. Это касается и иностранных инвесторов. То, что у нас в законодательстве закреплен запрет на владение иностранцами более чем 25% акций, неправильно. Решать этот вопрос нужно в каждом конкретном случае. Если речь идет об американцах, которые в свое время скупали вертолетный завод имени Миля, чтобы его закрыть, это одно. А если речь идет об обмене пакетов акций, например, Иркутского АПО и индийской корпорации HAL, то это закрепит взаимопроникновение двух индустрий. В Бразилии есть предприятие Embraer, 20% акций которого принадлежит консорциуму французских компаний во главе с DASO. Тут к гадалке не надо ходить, чтобы понять, какой самолет из семи претендентов выиграет бразильский тендер на поставку перехватчиков — это будет французский Mirage-2000-5.
— А вообще, российская оборонка представляет интерес для иностранных инвесторов?
— Она представляет интерес для тех стран "второго уровня", которые проводят самостоятельную военно-промышленную политику. Она может представлять интерес в первую очередь для Индии, для Малайзии, в какой-то степени — для Китая. Пример уже есть — компания BrahMos, созданная реутовским НПО машиностроения и индийским DRDO. На индийские деньги была разработана современная противокорабельная ракета PJ-10. Почему не иметь с кем-то одно и то же вооружение для собственных вооруженных сил и для продажи на экспорт, если мы сами не тянем?
Какие-то проекты могут быть и с западными странами. Но в этом случае речь может идти только о конкретных проектах, а не о масштабной кооперации. И не по политическим причинам. Дело в том, что у наших индустрий одни и те же достоинства и одни и те же недостатки: высокоинтеллектуальная рабочая сила, конструкторские школы и отсутствие финансовых ресурсов и мотивации у правительств и налогоплательщиков делать что-то новое. Русский с французом вряд ли могут сделать что-то новое, они могут только обменяться мнениями. А вот если будут работать русский с индийцем, получится сочетание нашей инженерной школы и индийских денег и математики. На этой почве сотворить что-то в интересах одной из сторон или обеих сторон гораздо проще.