Что может знать о себе человек в возрасте одного года и пяти месяцев? У него есть дом, мама, папа, сестра Аня. Дом кажется ему большим, он еще не знает, что это всего-навсего однокомнатная квартира. И Аня кажется ему большой, хотя она всего-то на год старше. Но он же еще не знает, что такое старше. Папа кажется ему огромным, сильным и даже всесильным. Малыш не знает, что папа себе руки кусает от бессилия перед его, малыша, болезнью. Мама кажется ему... мамой. Вот здесь все правильно, мама — она и есть мама. Самая настоящая.
Фото: Анастасия Колесникова, Коммерсантъ
Миша не знает, что маму, когда его еще не было на свете, уговаривали сделать так, чтобы его никогда и не было. Потому что у него неправильное сердце. Врачи говорили разные слова: порок, отхождение аорты, стеноз легочной артерии и так далее. И добавляли: вообще-то несколько операций — и будет жить. Татьяна улыбалась: что значит "будет" — он и так уже живет. Ей ли этого не знать!
Настоящая жизнь у Миши началась не как у всех: прямо из мамы он попал в реанимацию. Там диагноз подтвердили и уточнили. А на одиннадцатый день, когда мальчик еще толком не понял, куда попал, их с мамой увезли в областной центр Кемерово. Там Миша уснул крепче обычного, сразу на несколько часов, это была первая его операция. Она, собственно, не исправляла Мишино сердце, а просто должна была немного облегчить ему жизнь. Потом Миша проснулся. Жить, наверное, стало легче, но он этого не понял. Маме сказали, что для радикальной коррекции порока надо, чтобы Миша набрал 12,5 кг веса. Велели каждый месяц приезжать на консультации. И отпустили домой.
Миша еще не знает, что живет в старинном сибирском городе Мариинске. Никакой старины из их многоэтажки не видно, это в центре есть и каменный собор, и красивые резные деревянные дома. Потом папа и мама их Мише покажут. Только до "потом" дожить нужно. А Мише и после облегчающей операции как-то тяжело жилось. И вес не набирался, и вообще... Так что в кардиоцентр пришлось ехать, не дождавшись положенного месячного срока, срочным порядком.
Трудно складывается Мишина судьба. К своим неполным полутора годам он пережил уже три многочасовые операции. Три многочасовых наркоза.
Я бы каждому детскому врачу пожелал пациента с такой мамой, как Татьяна. Выслушав сразу несколько моих вопросов, она долго молчала, а потом сказала:
— Знаете что? В жизни всякое бывает. Врачи тоже не волшебники, а у Миши очень тяжелый порок. Я благодарна и всегда буду благодарна врачам, они не просто провели ему уже три операции — они три раза спасли ему жизнь.
Да, понимаю. Все правильно. Я тоже знаю, что в жизни всякое бывает. Но так хочется, чтобы врачи все же были волшебниками!
Вес Миша набирает плохо. Выглядит он максимум на годик. Поэтому незнакомые люди иногда думают, что он вундеркинд. Все соображает. Много говорит.
Аня хотя и старше всего на год, но старается быть брату настоящей нянькой, а маме помощницей. Наверное, это у девочек врожденное.
— Они все время вместе, просто не разлей вода,— говорит Татьяна.— Он потому и развивается так хорошо, несмотря на все свои наркозы, что мы с ним все время разговариваем. И мы с папой, и Анечка. Она очень заботливая. Кто-нибудь приходит к нам, она сразу бежит к двери: "Тсс... Миша спит!"
Тесно им живется, а все планы расширения жилья временно отставлены в сторону. Теперь на первом месте Мишино неправильное сердце. Но они часто всей семьей ездят в деревню Камышенку. Хорошая деревня, настоящая сибирская. И дом у бабушки теплый и большой, не то что их квартирка-маломерка. Живи себе и живи. Только вот никак нельзя жить даже в хорошей деревне с неправильным сердцем. Чуть что — а до больницы тридцать верст...
Мише предстоит еще одна сложнейшая операция — в Томском НИИ кардиологии. Это платная операция, и я знаю, уже сейчас некоторые читатели готовы спросить: а почему, собственно? Разве нельзя лечить ребенка бесплатно? Можно. Не буду утомлять подробностями о квотах, правилах и т. д., скажу только, что на этом пути будет потеряно много времени. А врачи сказали Татьяне: "Времени у вас нет".