В российских госкомпаниях началась смена типов руководителей. Вместо ярких, местами одиозных и однозначно влиятельных фигур в ОАО РЖД, "РусГидро" и АЛРОСА пришли "вторые лица" федеральных структур, консенсус-менеджеры, готовые решать спущенные сверху задачи даже в ущерб привычному благополучию своих новых королевств. Пока примеры единичны, но внешняя и внутренняя ситуация в стране может сделать тенденцию устойчивой.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
В уходящем году в госкомпаниях произошли заметные и казавшиеся в тот момент неспровоцированными кадровые изменения. В апреле ныне покойного главу АЛРОСА Федора Андреева, ушедшего в сентябре 2014 года по медицинским показаниям, сменил замглавы Гохрана Андрей Жарков. В августе президентом ОАО РЖД стал первый замминистра транспорта Олег Белозеров вместо Владимира Якунина, который возглавлял госкомпанию десять лет. В сентябре главой "РусГидро" вместо Евгения Дода назначен первый зампред правления "Системного оператора" Николай Шульгинов.
У руля госкомпаний их поставили без "информационного повода", то есть не в ответ на яркие, заметные общественности просчеты, например, господина Якунина или господина Дода. Только господин Жарков был назначен в условно кризисной ситуации — после смерти предыдущего главы компании Федора Андреева, но назначению предшествовала полугодовая неопределенность, то есть кризис. Иными словами, если, по сути, эти люди и являются кризис-менеджерами, речь не идет о внезапном, форс-мажоре (отметим, что господин Дод как раз был назначен в ответ на такой яркий кризис — аварию на Саяно-Шушенской ГЭС). Но все они назначены в условиях падения спроса или цен на товар или услугу, которую эта госкомпания предлагает: спад грузоперевозок, профицит вагонного парка и установленной мощности электростанций, падение цен на алмазы — то есть в условиях системного кризиса, конца которому пока не видно.
Объединяет новых руководителей и еще несколько характерных черт. Все трое пришли из федеральных структур — министерств, агентств или квазирегулирующих органов, причем не занимали там высших позиций, это максимум "вторые лица". За ними не водится крупных просчетов или заметных персональных достижений. У них нет команды. У них нет выраженного патрона. Ну, то есть, конечно, господина Белозерова в кулуарных беседах связывают с братьями Ротенбергами, господина Жаркова — с Сулейманом Керимовым и только господина Шульгинова ассоциируют исключительно с самим собой и Единой энергосистемой России. Но степень влияния предполагаемых связей, видимо, несопоставима с уровнем административной внушаемости топ-менеджеров и вряд ли определяла их назначения.
Зато эти назначения четко привязаны фактически к одной и той же задаче — снижению издержек госкомпаний. Премьер Дмитрий Медведев прямо говорил об этом в ходе смены президента ОАО РЖД. Николаю Шульгинову также поручено сократить расходы.
При этом свою карьеру они начали с довольно существенных перемен, в том числе кадровых. Господин Шульгинов , например, сменил около 15 человек в аппарате и порядка 30 советников и менеджеров более низкого уровня, рассказывает собеседник "Ъ" в "РусГидро". О перестановках в ОАО РЖД "Ъ" неоднократно писал осенью. Но дело не только в первых, вторых и третьих лицах.
Так, встав у руля ОАО РЖД, Олег Белозеров выдерживал паузу в публичных выступлениях как раз в тех случаях, когда Владимир Якунин не преминул бы выступить,— тогда обсуждались субсидии монополии и индексация тарифов. Но, начав высказываться, в своей позиции был удивительно последователен. Он стремительно снизил запросы ОАО РЖД по субсидиям, согласился с индексацией грузовых тарифов в 10%, не впадая в живописание бедствий монополии в случае, если чего вдруг не дадут (классическая позиция Олега Бударгина из "Россетей" или экс-главы монополии Владимира Якунина). Зато упорно ходатайствовал о малом, например, непрямой поддержке ОАО РЖД в виде налоговых льгот. После денежных муссонов, бушевавших вокруг монополии при Владимире Якунине, и для отрасли, и для правительства это было в новинку. Господин Белозеров согласился на контролируемое снижение индексации тарифа до 7,5% и до конца года уже успел снять экспортную надбавку с черной металлургии.
Николай Шульгинов, "человек ответственный, военного склада", по словам собеседника, знакомого с ним,— не очень публичное лицо, но уже сделал несколько заметных шагов. При встрече с Владимиром Путиным он высказался в пользу того, чтобы "не торопиться со строительством", не сдавать объекты ради сроков,— важный для отрасли тезис, говорящий о готовности поступиться объемами финансирования ради обеспеченности проектов потребителями. Выступил за продажу непрофильных активов, в том числе энергосбытовых компаний, уменьшение объема строек, сокращение персонала в дочерних структурах. Андрей Жарков в рамках программы по снижению издержек готов перенести сроки освоения некоторых месторождений.
Таким образом, на фоне затягивающегося системного кризиса и растущей обособленности российской экономики от мировой в крупные госкомпании начали приходить руководители нового типа: людей, которые знают, к кому пойти, меняют на чиновников, с которых можно спросить. Сходное ощущение возникало в 2012 году после нового раунда назначения министров. Тогда в профильных отраслях затруднялись ответить на вопрос "а кто это?". "Теперь и в госкомпаниях!" — сказали бы в рекламе. Важно, что спросить с таких людей может не только тот, кого им приписывают в качестве патрона, или тот, кто победит "патрона" в аппаратных играх, а в общем-то почти любой. Поэтому иногда кажется, что новые топ-менеджеры олицетворяют собой довольно неожиданную для российской аппаратной действительности идею общего консенсуса. Пока рано говорить, следует ли ожидать подобных назначений в 2016 году, но системный кризис наблюдается не только в тех госкомпаниях, где менеджеров уже сменили.