Вчера Москву для переговоров с главой МИД РФ Сергеем Лавровым посетил министр внешнеэкономических связей и иностранных дел Венгрии ПЕТЕР СИЙЯРТО. В интервью корреспонденту "Ъ" ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ он рассказал о том, почему в Будапеште не согласны с введением европейских квот по распределению мигрантов и как на урегулирование миграционного кризиса могут повлиять действия РФ в Сирии.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
— Вы прилетели в Москву из Анкары, где, как я понимаю, обсудили возможность финансовой поддержки Турции, Ливана, Иордании и Ирака для того, чтобы мигранты оставались там, а не ехали в Европу. Готова ли Венгрия выделить на это дополнительные средства?
— Мы уже вложили в урегулирование миграционной ситуации более €200 млн. Теперь необходим единый ответ со стороны Евросоюза. Для этого мы предложили сократить бюджетные расходы ЕС на 1%, что позволило бы сэкономить €3 млрд — этой суммы было бы достаточно, чтобы какое-то время оказывать поддержку этим четырем странам, с которыми мы делим бремя миграционного кризиса. Мы не стремимся переложить все это бремя на их плечи, но уверены, что беженцы должны оставаться так близко к родине, как это только возможно. В то же время, если мы не будем помогать этим четырем странам, которые ближе всего к эпицентру кризиса, прибывающие к ним беженцы будут стремиться эмигрировать в Европу.
— Почему бы не привлечь финансирование со стороны богатых стран Персидского залива?
— Думаю, что страны Персидского залива уже вносят свой вклад. Но нам необходимо нечто большее — общемировое решение общемировой проблемы. Я обсуждал этот вопрос и с заместителем генерального секретаря ООН, и, например, с министрами экономики и иностранных дел ОАЭ.
— Вы выступали с инициативой ввести не только европейские квоты, но и мировые квоты по приему беженцев. У вас есть какие-то детали этого плана?
— Европейский план распределения беженцев по странам в соответствии с национальными квотами в корне противоречит здравому смыслу. Нельзя говорить о перераспределении беженцев, пока мы не способны защищать наши внешние границы — иначе пока Европейский совет обсуждает численность переселенцев в соответствии с квотами, в Евросоюз прибывают еще больше мигрантов. Глобальные квоты распределения беженцев по странам мира были бы средством справедливо разделить это бремя. Но конкретных предложений у нас пока нет — такое решение должно приниматься на уровне ООН.
— Вы обсуждали такую перспективу с Сергеем Лавровым?
— Конечно, мы обсуждали вопросы миграции, и я объяснил, что дело не в проблеме беженцев, а в миграционном кризисе, источники подпитки которого неисчерпаемы. По нашим оценкам, вне Европы живут 30-35 млн человек, потенциально готовых уже в скором времени отправиться в путь, чтобы переселиться в Европу. С Сергеем Лавровым мы сошлись во взглядах, что в этой ситуации наша задача — защищать христианские ценности. Потому что если мы не уважаем собственные ценности и собственные корни, мы не можем уважать ценности и корни других.
— Готова ли Венгрия к тому, что из-за притока миллионов мигрантов лицо Европы уже скоро может измениться?
— Венгрия всегда была частью Европы — христианской Европы. Но каждая страна имеет право выбирать, хочет она разделить свою жизнь с другим сообществом, с его представителями или нет. Мы уважаем соответствующее решение Франции и Германии, где, впрочем, и раньше была значительная доля мусульманского населения. Но мы ждем и от них уважения нашего решения.
— То есть вы верите в то, что исторические изменения вследствие миграционного кризиса могут затронуть одни страны Европы и не затронуть другие?
— Здесь надо быть крайне осторожным в комментариях: в Европе есть такой подход, который мы называем "политкорректностью" и который в общем-то затрудняет честные высказывания по некоторым вопросам. Еще раз повторю: мы готовы уважать решения других стран, но это должен быть взаимный подход.
— Можно ли ожидать, что с началом российской операции в Сирии жесткая позиция европейских стран в отношении Москвы смягчится?
— Без России не может быть решения миграционного кризиса. И если мы сможем прийти к прагматичному сотрудничеству между Москвой и трансатлантическим сообществом в этом вопросе, то и другие, даже самые сложные вызовы могут быть разрешены. Думаю, среди глав МИДов стран ЕС существует понимание, что многосторонняя дипломатия, в том числе с участием России, как это было, например, в решении ядерной проблемы Тегерана,— мощное и перспективное средство. И сирийская проблема также не может быть решена без России.
— Какие следующие шаги необходимы в этом направлении?
— Необходимо уже в скором времени достичь договоренностей между Россией и США. Если таких договоренностей не будет, то не будет и скорого решения войны в Сирии, и в ЕС будут прибывать все новые и новые мигранты.
Сирии необходимы прежде всего мир и стабильность, а затем уже можно будет определять будущую роль нынешнего сирийского режима. Главное, чтобы из-за отсутствия договоренностей не получилось так, что мы не можем предпринимать необходимые срочные действия.
— Как вы оцениваете текущую активность Москвы в сирийском вопросе?
— Нескоординированные действия могут только усугубить хаос: встает вопрос, кто именно кого именно бомбит. Но скоординированные действия могут быть действительно эффективны.
Поэтому мы призываем Россию и США договориться как можно скорее. И мы приветствуем встречу российского министра иностранных дел Сергея Лаврова в эту пятницу с госсекретарем США Джоном Керри и главами МИДов Саудовской Аравии и Турции. Это великолепная возможность достичь прогресса.
— Очевидно, что срок действия минских договоренностей по урегулированию в Донбассе будет продлен. Соответственно, будет поднят вопрос о продлении срока действия санкций ЕС против России. Могут ли санкции при этом быть облегчены или их продлят в полном объеме?
— Санкции вредят и Европе, и России, и Украине, и мы надеемся, что минские договоренности будут реализованы. Но в ЕС есть консенсус, что условием изменения санкционного режима остается выполнение минских договоренностей. Так что и Венгрия будет по-прежнему придерживаться решений, принятых совместно странами ЕС.
Но и о потерях забывать нельзя. Мы должны отдавать себе отчет, что эти санкции стали тяжелым ударом для европейской экономики. Так, Россия была вторым торговым партнером Венгрии в 2013 году, а сейчас опустилась на 13-е или 14-е место. Мы потеряли более половины нашего экспорта в Россию: с $3,5 млрд он упал до $1,6 млрд в год.
— Смогли ли венгерские компании перестроиться к новой экономической ситуации, найти новых зарубежных партнеров?
— Многие страны мира сейчас развивают региональную интеграцию: США подписали соглашение о трансатлантическом партнерстве, Россия развивает Евразийский экономический союз, то же касается арабских стран и стран Африки. В Европе же сложно сейчас говорить о какой-то новой региональной интеграции, и оперативно найти новые экспортные направления сложно. Это большая работа, и сделать ее за год-другой невозможно.
— Когда мы беседовали с вами год назад, немало вопросов было посвящено «Южному потоку» (см. “Ъ” от 20 ноября 2014 года). Теперь этот проект свернут. Возможно ли теперь сотрудничество между Россией и Венгрией в геоэнергетической отрасли?
— Проблема энергетической безопасности Европы — это крайне щекотливый и злободневный вопрос для европейских чиновников. Так как решения ей нет — хотя прямые поставки газа из России без посредников могли бы стать частью плана по диверсификации энергопоставок.
Это типичный пример использования «двойных стандартов» в Европе. Проект газопровода «Южный поток» был свернут из-за давления со стороны Еврокомиссии. Этот проект критиковался за то, что он должен был пройти в обход Украины. А «Северный поток», в основе которого те же факторы, и который так же прошел в обход Украины, но при участии крупных европейских компаний — критиковался не так резко.
Но нам необходимо найти решение на перспективу, если Россия не откажется от стратегической цели прекратить транзит газа через Украину к 2020 году. В этом смысле возрастает значение интерконектора между Словакией и Венгрией, соглашение о строительстве которого мы подписали в прошлом году.
Следующая наша цель — это, возможно, получение российского газа через Турцию. Этот вопрос я обсуждал вчера с премьером Турции Ахметом Давутоглу, но понял, что неопределенность остается. И если ясность в этот вопрос не будет привнесена до конца 2015 года, можно быть уверенным, что и к 2019 году вопрос решен не будет.
— Как развивается строительство двух энергоблоков на АЭС Пакш вместе с Росатомом? Не возникло ли дополнительных препятствий со стороны ЕС?
— Спорные вопросы были — но такие попытки есть всегда. Но для нас инвестиции в АЭС Пакш крайне важны, так как речь идет об обеспечении энергетической безопасности Венгрии. Россия в этом смысле — надежный партнер, и подготовка к строительству идет по плану: строительные работы еще не начались, но все необходимые соглашения уже подписаны.