Три метра демократии
44 партии выдвинули своих кандидатов на выборы. Чего ждать еще от 31? Разбиралась Ольга Филина
Накануне единого дня голосования ЦИК РФ проводит инвентаризацию: подсчитывает новые российские политические партии, делает прогнозы по предстоящим выборам в Госдуму. "Огонек" тоже провел изыскания — в надежде помочь избирателям
По оценкам экспертов, на грядущих выборах в бюллетенях окажутся представители 14 партий. О чем это говорит? Да ни о чем — просто прогноз
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ / купить фото
Для кого-то лето — пора отдыха, а вот глава ЦИК РФ Владимир Чуров последний месяц чуть ли не еженедельно дает интервью. Причина, как он сам поясняет, в "небывалой активности" кандидатов и партий накануне единого дня голосования 13 сентября. Шутка ли: уже 44 партии выдвинули своих кандидатов на выборы разных уровней. И это, как поясняет ЦИК, только начало.
Оно и понятно: в стране зарегистрировано 78 партий и 75 из них, согласно действующему законодательству, имеют право участвовать в выборах. Что даже по мнению ЦИК, уверенного, будто большое число партий — лучший признак демократичности страны, как-то многовато. Зампредседателя Центризбиркома Леонид Ивлев еще в начале лета предостерегал: "Если все партии будут принимать участие (в выборах в Госдуму в 2016 году.— "О") и все будут зарегистрированы, то длина бюллетеня может составить 3 метра 65 сантиметров". Избирателю, для которого большинство названий новых российских партий ни о чем не говорит, такой рулон станет сомнительным подарком.
Горькая ирония в том, что последнее изменение закона "О политических партиях", случившееся после митингов 2011-2012 годов, как раз и подавалось как "подарок избирателю". Вот, мол, упростили регистрацию партий: теперь им, чтобы сдать документы в Минюст, достаточно иметь 500 членов, а не 40 тысяч, смягчилось требование к региональным отделениям, к финансовой отчетности... Это все, чтобы вернуть сознательным россиянам и голос, и право выбора. Но прошло три с лишним года, приближаются очередные выборы — сначала региональные, а в 2016-м уже и федеральные, в Госдуму,— а о существовании десятков новых партий мы если и узнаем, то только благодаря заявлениям ЦИК. Кто все эти партийные люди? Откуда они?
Нет лидера — нет партии
Журналисты, а вместе с ними и избиратели, задаются указанными вопросами всякий раз, как стране требуется избрать новую Думу. И сто лет назад так было. В 1905-м, когда парламент существовал только в проекте, "Биржевые ведомости", приложением к которым был наш "Огонек", советовали читателям: "В предвыборной работе не следует держаться принципа "партий", следует сплачиваться вокруг людей". А все почему? Потому что про партии и тогда никто ничего определенного сказать не мог: у кого-то из них программ совсем не нашлось, у кого-то они оказались похожими до смешения... С конкретными людьми все же проще разбираться.
— И здесь, кстати, проявляется особенность российской партийной системы,— считает Александр Сунгуров, президент гуманитарного и политологического центра "Стратегия".— На мало-мальский успех у избирателя у нас могут претендовать, как правило, лидерские партии, напоминающие политические клубы при каком-то харизматическом деятеле. В целом это нормально: так начиналась партийная система во многих странах. Проблема в другом — наша государственная машина не терпит альтернативного лидерства, сразу его блокирует. А без этого создавай не создавай партии, никому они интересны не будут.
"Социальное представительство" — еще одна форма существования партии помимо лидерской — в России действительно не прижилось. Олег Шабров, завкафедрой политологии и политического управления ФГУ РАНХиГС, заметил, что последними "социальными представителями" в российской политике, и то с натяжкой, можно считать "Союз правых сил" (партия предпринимателей) и КПРФ формата 90-х годов (партия обездоленных).
— Ну а после 1999 года, когда партии в Думе оказались в меньшинстве, а номенклатура в большинстве, о социальном представительстве вообще говорить не приходится,— поясняет ученый.
Не приходится, увы, говорить и о существовании партийной конкуренции. У политологов есть очень наглядный показатель — "эффективное число партий", высчитывающийся по специальной формуле и говорящий о том, сколько партий из имеющихся в стране могут реально влиять на политику. Согласно подсчетам Европейского университета в Санкт-Петербурге, если в 2000-2001 годах "эффективное число" парламентских партий равнялось 7,8, то уже после создания "Единой России" в 2001 году показатель упал до 4,7, в парламенте 2003-2007 годов составил 1,97, а в Думе 2007-2011 годов и вовсе 1,92. Кое-как в последнем Законодательном собрании "эффективное число" удалось дотянуть до двух с лишним (у нас же все-таки многопартийность!), и то за счет активности депутатов, связанных с ОНФ, которые "Единую Россию" тоже в целом поддерживают.
Кто из нескольких десятков (!)партий, созданных после 2012 года, сможет попасть в "эффективное число", непонятно. Но раз партии создают, значит, это кому-то нужно, и интересно хотя бы разобраться: кому и зачем.
От кадетов до единороссов
Досье
"Огонек" проследил за появлением, исчезновением и возрождением многопартийности в России
До 1905 года в Российской империи действовали 4 общероссийских и 47 национальных партий и движений, к 1917 году их число выросло до 45 и 113 соответственно. Депутатов Госдумы первого (апрель — июль 1906 года) и последующих трех созывов избирали выборщики курий. В результате в первой Думе было образовано 6 фракций. В Думе второго созыва (февраль — июнь 1907 года) фракций было уже 10, третьего (ноябрь 1907 — июнь 1912 года) — 14, четвертого (ноябрь 1912 — февраль 1917 года) — 11.
В СССР с 1920-х годов фактически действовала однопартийная система с монопольным правом КПСС (до 1952 года — ВКП(б)) на политическую власть.
В первых постсоветских выборах в Госдуму 12 декабря 1993 года принимали участие 13 партий и объединений. Проходной барьер в 5 процентов преодолели 8 из них. Победителем стала ЛДПР, набравшая 22,92 процента голосов. Представители еще 5 объединений прошли по одномандатным округам.
17 декабря 1995 года к участию в выборах были допущены любые общественные объединения. В результате в выборах участвовали 43 партии и блока, в том числе Партия любителей пива, "Ассоциация адвокатов РФ", "Союз работников ЖКХ", но проходной барьер преодолели только 4. Еще 19 объединений провели своих депутатов по одномандатным округам.
На выборах 19 декабря 1999 года, после ужесточения требований к политическим общественным объединениям, число партий и блоков в бюллетенях сократилось до 26. В Госдуму прошли 6 их них.
11 июля 2001 года был принят закон "О политических партиях", в соответствии с которым в их рядах должны были состоять не менее 10 тысяч членов. 7 декабря 2003 года в выборах участвовали уже 18 партий и 5 блоков, в парламент прошли 4. Представители еще 9 партий избрались по одномандатным округам.
2 декабря 2007 года выборы прошли по новым правилам — только по партийным спискам, без избирательных блоков и с проходным барьером в 7 процентов вместо 5. Требования к минимальной численности партий выросли до 50 тысяч человек. Число партий в бюллетенях сократилось до 11, 4 из них попали в Госдуму.
Для участия в выборах 4 декабря 2011 года зарегистрировалось 7 партий, 4 преодолели проходной барьер. С 1 января 2013 года требование к минимальной численности партий снизилось до 500 человек, после чего началась их массовая регистрация. По данным на 22 июля 2015 года, в России официально зарегистрировано 78 политических партий.
Заработать и преуспеть
Политической науке известно несколько видов классификаций партий — один другого сложней. Между тем в России до недавнего времени все было довольно просто: использовалась классификация "слоеный торт" — по степени приближенности/удаленности от власти. Любые вторичные признаки, как то: идеология, цели и задачи, характер членства в партии — мало кого волновали. Реформа 2012 года, по ироничному замечанию политологов, добавила системе постмодернизма и "заварного крема" — классификации стали интересней.
— Первое, что нужно сделать, когда мы изучаем недавно возникшие партии, это выделить политтехнологические проекты,— поясняет Галина Михалева, профессор РГГУ, соавтор доклада Комитета гражданских инициатив (КГИ) "Партийная реформа и контрреформа 2012-2014 годов".— Например, почти 1/10 всего списка — это так называемый богдановский пул, партии, созданные политтехнологом Андреем Богдановым. Они щедрой рукой разбросаны по всему политическому спектру: здесь и Демократическая партия России, и Народная партия России, и Социал-демократическая партия России, и "Союз горожан", и "Гражданская позиция" (спойлер "Гражданской платформы"), и "Народный альянс" (спойлер партии Навального), и даже КПСС, которую сам Богданов и возглавил.
Андрей Богданов, по совместительству "великий магистр российской масонской ложи", говорит о себе как о человеке широких взглядов и убеждений, способном построить и демократическую, и коммунистическую партии — "как дома под ключ", чтобы потом "продавать в них квартиры". Особенно успешным строением оказалась Коммунистическая партия социальной справедливости (КПСС): на некоторых региональных выборах она смогла набрать заметный процент голосов. Зачем и кому нужны политтехнологические партии, в целом понятно. Создатели на них зарабатывают разными путями: участвуя в кампаниях и отнимая голоса у других партий, не участвуя в кампаниях и за приличное вознаграждение не отнимая голоса у других партий... Что ни делай — всюду выгода.
Но помимо таких откровенно коммерческих проектов есть и другие.
— Во всякое время остается в России неспокойный тип граждан, как правило, предпринимателей, которые уверены, что, заполучив партию, смогут чего-то добиться,— рассказывает Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий.— В 90-е годы они приходили к нам, просили сделать им партию, мы честно отвечали, что 3 процента на выборах — их предел, они обижались, но все-таки рвались и рвались в политику. Удивительно, но такие до сих пор остались.
Можно предположить, что Партия налогоплательщиков России, созданная аудитором, или партия "Достоинство", созданная юристом,— из их числа. Если тебе не жалко 250 тысяч долларов на личный политический проект (эту сумму называют эксперты КГИ — как цену "дома" в "партийном городе"), пожалуйста: все пути Минюстом открыты, регистрируйся — не хочу.
Особый жанр в рамках "личных проектов" — это партии, созданные для участия в региональных кампаниях. По мысли Аркадия Любарева, эксперта ассоциации "Голос", его типичным представителем является Российская партия народного управления, чей председатель — уфимский бизнесмен Альберт Мухамедьяров — изначально нацеливался на выборы в Башкортостане.
— Региональные деятели, даже лояльные партии власти, всегда рискуют: из-за каких-то аппаратных игр они могут выпасть из итогового партийного списка, не пройти в Госдуму, на что очень рассчитывали,— комментирует Галина Михалева.— Поэтому часть из них решила подстраховаться и создать свои партийные проекты — вдруг поможет.
Подвид идейных
Но что еще важней, помимо партий "на заработок" и партий "на потребу" (а также многочисленных спойлеров, призванных оттянуть голоса у мало-мальски серьезной оппозиции) среди новичков, зарегистрированных Минюстом, нашлись и партии "во имя идеи".
— И здесь, собственно, два варианта,— рассуждает Алексей Макаркин.— Есть идейные объединения, которые рассчитывают стать полезными "Единой России" в качестве ее маргинальных двойников (как, например, партия Николая Старикова "Великое Отечество"), а есть более или менее самостоятельные, вроде Партии дела Константина Бабкина, ратующего за выход из ВТО, и нескольких партий, организованных представителями умеренной оппозиции.
В частности, депутат Госдумы Оксана Дмитриева, покинув ряды "Справедливой России", вынуждена была искать себе новых соратников и уже стала "неформальным лидером" Партии профессионалов и Партии национальной безопасности России (которую безуспешно пытается переименовать в "Сильную Россию"). Два других выходца из "Справедливой России" — Геннадий и Дмитрий Гудковы — участвуют в предвыборной кампании партии "Гражданская инициатива", возглавляемой экономистом Андреем Нечаевым. Так что впору помимо "богдановского пула" говорить о "справедливороссовском пуле" — новых партиях для людей, выпавших из обоймы институции, возглавляемой Сергеем Мироновым.
— Остается еще ряд партий либеральной направленности, например "Демократический выбор" Владимира Милова и "РПР-Парнас",— говорит Владимир Гельман, профессор факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.— Но им самим понятно, что единственный способ выжить в нынешних условиях — это объединяться в "демократическую коалицию". По счастью, такое объединение все-таки происходит, его поддержала, кстати, и "Гражданская инициатива".
Не пропасть поодиночке в списке из 70 с лишним позиций — серьезный мотив сближения вчерашних оппонентов. Поэтому политологи рассчитывают, что после бурного периода партстроительства наступит затяжной период "слияний и поглощений", в конце которого останутся сильнейшие. А если повезет, то и достойные.
Впрочем, если партии сами не разберутся со своей численностью, им поможет санитар политсистемы — ЦИК РФ. Как замечает Владимир Гельман, хоть барьеры для создания партий и уменьшились, барьеры для участия в выборах повысились. Без сбора подписей на выдвижение в Госдуму могут рассчитывать только парламентские партии, а также те, что набрали на прошлых федеральных выборах не менее 3 процентов голосов (под эту категорию подпадает только "Яблоко"), и те, которым удалось выдвинуть хотя бы одного своего члена в региональное Заксобрание (например, "РПР-Парнас"). Учитывая, что сбор подписей тысяч людей — такая коварная штука, что почти никому не удается, реальный избирательный бюллетень почти наверняка будет куда короче 3,65 метра. По предварительным оценкам экспертов, в него смогут в итоге попасть около 14 партий-счастливчиков.
Никакой гарантии, что в результате всех систематизаций и оптимизаций избирательных бюллетеней в них найдутся те, кого нам захочется выбрать, конечно, нет. Партиям сейчас вообще сложно стать популярными: вон, даже в Британии, на родине парламентаризма, возникло движение "Элементарная порядочность" (Common Decency) с очень знакомым для нас лозунгом — голосовать не за партии, а за "приличных людей".
— Кажется, что такие зарубежные примеры оправдывают российскую реальность,— считает Олег Шабров.— Будто и там не лучше. Но "там", конечно, иначе: если у тебя развитая партийная система, можно говорить о ее кризисе. А если кризис совпадает с развитием — это уже чревато врожденными пороками. Здесь нужно быть очень острожными в оценках.
...Не любить партии в России так легко и приятно, что заодно можно разлюбить и законодательную власть, и разделение властей в принципе. Но за это голосовать уж точно не хотелось бы — даже в порыве большого разочарования "народными представителями".
Нет места празднику
Прямая речь
Как выглядит партийная жизнь после регистрации в Минюсте? На этот вопрос "Огоньку" ответили партийцы, которых страна пока мало знает
Евгений Сивков, председатель Партии налогоплательщиков России:
"В профессиональной деятельности партия скорее мешает, чем помогает. Некоторые даже отказываются со мной работать, узнав, что я председатель политической партии. Чиновники бегут, как от огня, или просто игнорируют. Особенно когда начинаешь говорить с ними о налогах. Пресса и телевидение не хотят публиковать мои статьи только потому, что я председатель политической партии, хотя только что были счастливы появлению нового автора. Отношение немного меняется, когда они понимают, что мы не выставляем себя как оппозиция действующей власти, а выступаем с чисто экономическими предложениями. Кроме этого, содержание бухгалтерии на ведение партийной отчетности выходит в копейку. Но по большому счету это не имеет особого значения. Главное, нас поддерживают все, кто понимает, что такое современные налоги. Я не встречал людей, которые не были бы со мной согласны или отказывали в поддержке. Пусть даже пока только моральной"
Елена Семерикова, председатель партии "Женский диалог":
"Создать и развивать политическую партию сегодня — это подвиг. Сложно во всех отношениях и, безусловно, в финансовых. Государственного финансирования не может быть до тех пор, пока партия не является парламентской. Непарламентские просто задыхаются. Но у нас есть идеология, есть сторонники, есть душа, сила и огромная вера в то дело, которому ты отдаешься целиком. Потом, общаться с чиновниками любого уровня и ранга мне как руководителю политической партии, безусловно, в данном статусе намного проще — и это факт".