Венецианская художественная биеннале работает до ноября (о начале работы Ъ писал 9 мая). Особым вниманием пользуются работы призеров. Чтобы их увидеть, не нужно ждать окончания выставки и решения жюри. Победители были названы заранее. В Венеции побывала МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
Как и в других культурных соревнованиях, самыми предсказуемыми являются награды за вклад в искусство — почетные "Золотые львы". В этом году бенефис был устроен двум мастерам современного искусства (так звучит официальное звание, прилагающееся к награде) — американскому скульптору-абстракционисту Ричарду Серра (Richard Serra) и американо-итальянскому живописцу-абстракционисту Саю Туомбли (Cy Twombly). Пик славы обоих приходится на рубеж 1960-1970-х годов, а сегодня и гигантские спирали из железа толщиной в ладонь Серра, и цветные кляксы Туомбли, в которых только с помощью названия можно угадать некие исторические или мифологические сюжеты (потеки краски превращаются в реки крови, когда узнаешь, что речь идет о древней битве при Лепанто), выглядят если не архаикой, то статусной классикой, весьма далекой от текущего художественного процесса.
К этому же разряду относится и специальный приз, врученный итальянке Маризе Мерц (Marisa Merz) как "одному из величайших художников-визионеров нашего времени". Поверить в этот титул трудно, глядя на не слишком выразительные, напоминающие какие-то ядовитые грибы, скульптурные головки, которые она делает. Не исключено, что на выбор жюри в этом случае повлияла слава ее мужа, Марио Мерца,— вот уж кто заслуживает подобной аттестации как создатель самых невообразимых комбинаций из самых экзотических образов и материалов. Но на этой биеннале он присутствовал лишь в качестве спутника своей жены.Магия знаменитого имени, очевидно, сработала и в случае с Сэмюэлем Беккетом (Samuel Beckett), который, как выяснилось, внес свою лепту не только в развитие театра абсурда, но и видеоарта. Снятый в 1966 году тогда еще совсем молодым кинорежиссером Марином Кармицем (Marin Karmitz) в тесном соавторстве с Беккетом фильм "Комедия" по своему новаторству явно предвосхитил время. Этот сюрреалистический опус, где действие разворачивается между людьми-джиннами, сидящими в кувшинах, заслужил особого упоминания жюри не случайно, на его фоне многие современные видеоработы кажутся повторением пройденного.
Главный по значению приз биеннале — "Золотой лев" за лучший национальный павильон — достался немецкому художнику Грегору Шнайдеру (Gregor Schneider) за инсталляцию "Мертвый дом". С мнением жюри трудно не согласиться, это действительно самое оригинальное произведение биеннале. Зрители, подписав бумагу, что администрация не несет ответственности за то, что с ними может приключиться в павильоне, отправляются в путешествие по дому-лабиринту, который строился три месяца. Расписка имеет смысл: риск порвать брюки, проползая на карачках в обнаруженный тайный ход, удариться головой о незапланированную чердачную балку или поцарапаться, протискиваясь в полуоткрытую дверь, весьма велик. Как велико и разочарование: ничего особенного в этих помещениях нет. Подобные интерьеры можно встретить в любом здании, находящемся на капремонте. Но здесь процесс важнее результата. Грегору Шнайдеру удалось создать настоящее приключение, с саспенсом и ожиданием чуда. Что удивительно: патент на такие переживания давно в руках кинематографистов. Художникам же остается идти по их стопам.
Именно это и произошло в канадском павильоне, получившем специальный приз жюри, как сказали бы в кино, за спецэффекты. Художники Джанет Кардифф (Janet Cardiff) и Джордж Бьюрс Миллер (George Bures Miller) устроили в павильоне небольшой кинотеатрик под названием "Парадиз-институт", в котором в пустом зале показывают некий триллер. Надев наушники, зрители перестают верить не только своим глазам, но и ушам: фонограмма создает удивительную иллюзию набитого битком кинотеатра, с хрустом поп-корна, чмоканием поцелуев, перешептываниями и прочими звуками, составляющими характерное сопровождение любого киносеанса.
Второй специальный приз отдали французскому павильону, где Пьер Юиг (Pierre Huyghe) также удивляет публику технологическими кунштюками, воссоздающими атмосферу большого города, не то погруженного в сумерки, не то окутанного поэтическими туманами. Собственно художественная идея тоже довольно туманна, поэтому приз выглядит не таким безусловным, как в случае с немцами и канадцами. На эту награду вполне могли бы претендовать и австрийский, и английский, и швейцарский павильоны. Несколько зловещее остроумие швейцарского концептуалиста Урса Люти (Urs Luthi), иронизирующего над всякими фитнессами и вообще нездоровым оптимизмом, порождаемым тягой к здоровой жизни и вечной молодости, было отмечено независимым призом Фонда Доменико Кьеза (Foundation Panathlon Domenico Chiesa).
Специальными призами для молодых художников были отмечены четверо. Ничем не примечательный костариканец Федерико Херрера (Federico Herrero) — и как только у жюри язык повернулся назвать его живопись свежей, когда она вся состоит из перепевов модернистской классики! Живущий в Париже албанец Анри Сала (Anri Sala), снявший на видео бомжа, отсыпающегося на службе в миланском соборе. Засекреченный под псевдонимом A1-53167 гватемальский фотожурналист — за "романтическую" съемку уличных беспорядков. Кислый политкорректный набор разбавил лишь нью-йоркский юморист Джон Пилсон (John Pilson) со своим видео "Мистер Пикап", исполненным в лучших чаплинских традициях. Его герой — служащий современной корпорации, превращающий скучный стерильный офис в поле захватывающей битвы с канцтоварами. Жюри наградило Пилсона с формулировкой "Искусство случается там, где его менее всего ожидаешь".
В целом же выбор в номинации "Молодые художники" трудно признать не только удачным, но и показательным: складывается впечатление, что жюри нарочно сделало ставку на самых сереньких мышек, проигнорировав и зрелищные работы, и интеллектуальные провокации. Одну такую осуществила, например, словенка Таня Остожич (Tanja Ostojic), предложившая эскорт-услуги главному биеннальскому начальнику, куратору Харальду Зееману (Harald Zeeman), публично пообещав, что только ему она покажет свой шедевр — лобок, выбритый в виде "Черного квадрата" Малевича. Публика так и не узнала, увидел ли Зееман произведение в оригинале или довольствовался репродукцией в каталоге, но это и не важно: женские секреты делания художественной карьеры все равно оказались на виду.