Александр Солженицын выпустил новую книгу "Двести лет вместе" — ответвление от многотомной эпопеи "Красное колесо". Задумал он посмотреть, как проехалось красное колесо революции по русско-еврейским отношениям. Множество малоизвестных документов и фактов обработано специфическим солженицынским стилем: "Народ еврейский двигался сквозь переменчивую современность с кометным хвостом трехтысячелетней диаспоры... силой своего религиозного и национального напряжения храня свою отдельность и особость".
Во вступлении сам автор называет выбранный сюжет клином. Клины (слово из "Словаря языкового расширения") в оригинальной солженицынской системе жанров находится где-то между узлами (крупный жанр — развернутые историко-художественные труды, порой даже подавляющие неподготовленного читателя своей масштабностью) и крохотками (напротив, отрывочные суждения, печатающиеся в журнальном варианте). Этот клин за 200 лет успел сильно накалиться, однако, как сетует Солженицын, не нашелся автор, который взялся бы "объемно и равновесно, обоесторонне его осветить".
Клин вообще-то не освещают. Его вколачивают — обычно этим занимались "исследователи" вроде Кожинова и Шафаревича, вместо исторических данных с ходу предлагавшие тенденциозные выводы на тему "кто виноват". Путь, который и избрал Солженицын,— вышибить клин клином, заострить проблему, ничего не умалчивая. Отсюда ключевой образ: две "стороны", как их называет автор, 200 лет вместе. Как будто супружеская пара, успевшая за такое долгое время запутаться в собственных отношениях, обращается за помощью к психоаналитику. Единственный путь поиска "доброжелательных решений" — изложить всю историю. От XVIII века, от Державина с его суровым "Мнением" по еврейскому вопросу до первой мировой войны. Причем врачующий писатель должен обладать мужеством: сам автор становится объектом фрейдистского переноса, вызывая огонь недобрых чувств на себя. Еврейский вопрос в принципе не имеет положительного ответа и сулит исследователю только неприятности. Но писателю к ним не привыкать: еще советская власть брежневских времен распространяла молву о том, что его настоящая фамилия Солженицер, а в нынешних своих воспоминаниях он вынужден отводить упреки в антисемитизме. Двухсотлетний срок, согласно названию, истекает в 1995 году, то есть уже шесть лет евреи живут безо всякого писательского присмотра.
В Петербурге издан сборник рассказов Милана Кундеры "Смешные любови" (чешское слово laska склоняется лучше русского). У знаменитого романиста и новеллы невыносимо легки. Написаны они в 1959-1968 годах, а читаются как сегодняшние. Немолодой герой не огорчает свою ревнивую красавицу-жену — но только до тех пор, пока та не успокаивается... Скромный искусствовед-любитель терроризирует профессионала, давшего неосторожное обещание написать рецензию... Незадачливые донжуаны преуспели в "смотреже" и "кадреже", а в финале остаются ни с чем. Ситуации комичные, как в новеллах эпохи Возрождения (здесь — эпохи Чехословакии). Только вот притворство героям так просто с рук не сходит. Кундера с одинаковой долей иронии смотрит и на смешные любови, и на смешные режимы.
Тем временем продолжается проект Б. Акунина "Приключения Эраста Фандорина" — только успевай следить: сразу выходит сразу по нескольку книг. О вновь поступающих детективах Акунина уже можно говорить: "См. предыдущий выпуск". Главные постоянные персонажи, как трафареты, накладываются на условные декорации. Время действия одно — рубеж веков, различается стиль. "Любовник смерти" — приблатненный вариант про Сеньку Скорика и "князеву маруху". "Любовница смерти" — декадентский вариант про Машу Миронову и клуб самоубийц. Для "Любовницы смерти" стихи писали друзья автора, которых переименовали, кажется, в "Лорелею Рубинштейн и Гадлевского".
ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА
А. И. Солженицын. Двести лет вместе (1795-1995). Часть I. М.: Русский путь, 2001
Милан Кундера. Смешные любови. Перевод с чешского Н. Шульгиной. СПб.: Азбука, 2001
Борис Акунин. Любовник смерти. М.: Захаров, 2001
Борис Акунин. Любовница смерти. М.: Захаров, 2001