Житель Ярославской области Валентин Морозов поступил в больницу поселка Пречистое после возвращения из восьмилетнего рабства в Чечне. Продал его рабовладельцам председатель колхоза деревни Бурмакино Некрасовского района. Освободили ульяновские омоновцы. Без денег, документов и теплой одежды Валентин несколько месяцев добирался на родину, чтобы посчитаться с предателем, но найти своего врага пока не смог. На что и пожаловался корреспонденту Ъ ТАТЬЯНЕ Ъ-КОЛЕСОВОЙ.
По словам Валентина Морозова, почти десять лет назад он работал в Бурмакинском колхозе, а подрабатывал тем, что ставил печки, чинил заборы, строил дома. Не пил, кроме как по праздникам. Председатель колхоза попросил Валентина помочь на стройке дома, обещал хорошо заплатить. А строить дом предстояло на родине председателя, в Чечне. В машину погрузили шифер и доски, и Валентин Морозов со стройматериалами отправился на Кавказ. Через трое суток пути председатель забрал у Валентина паспорт и вернулся в Ярославль, а оставшийся без документов строитель начал строить дом под присмотром председательского родственника. Денег ему не платили. Когда председатель снова приехал в Чечню, Валентин попросился домой, уже не заикаясь о деньгах. Председатель пожал плечами: "Как хочешь, завтра же и поедешь". На следующий день приехали два чеченца на грузовике. Председатель сказал, что они посадят Валентина Морозова на поезд в Гудермесе, но машина поехала в горы. По дороге он понял, что везут его продавать в рабство. Привезли в деревню Автуры неподалеку от Гудермеса к какому-то Руслану. Сколько он за него заплатил, сам раб не узнал.
Жил Валентин в сарае, где стоял топчан с матрасом, одеялом и подушкой. Больше ничего не было. У хозяина было 19 коров, десятки коз и баранов. Валентин Морозов пас скот и убирал за ним, вставал в пять утра, ложился в 11-12 ночи.
Семья состояла из Руслана, его двух жен, младшего брата Лом-Али, его жены и многочисленных детей. В доме три входа и как бы три квартиры: в одной жил Руслан с женой, во второй — его вторая жена, а в третьей Лом-Али с семьей.
Били раба все чем под руку подвернется, но не до смерти.
— Чеченцы тоже все разные, есть и добрые,— рассказывает Валентин Морозов.— Некоторые, жалостливые, подкармливали меня, но все равно относились так, словно пожалели дворовую собаку, а не человека. Как в фильме "Кавказский пленник", чтобы в русского влюбилась чеченская девушка, в жизни не может быть — они нас так презирают, что полюбить никогда не смогут. Только совсем маленькие дети, которые не понимали, кто русский раб, а кто чеченец, привязались ко мне. До сих пор скучаю по двухлетним дочкам Лом-Али — черноглазой Халиме и светленькой Кулемке. Правда, у Кулемки имя совсем другое, но уж я так привык ее называть.
Утешали Валентина в рабстве и книги, их у хозяев было много: сами чеченцы не читали, но рабу позволяли эту вольность. Морозов рассказывает, что там были даже такие редкие книги, как Пикуль и Дюма. Он до сих пор не представляет, что за последние десять лет дефицит книг кончился и в России.
О начале войны в Чечне Валентин узнал из разговора братьев. Но отношение к нему никак не изменилось: и раньше били, и после этого продолжали.
Освободили его во время внезапного рейда в деревню Автуры ульяновские омоновцы. Он принял свободу почти без эмоций: привык за восемь лет к рабству. Вместе с двумя такими же освобожденными рабами военные довезли его до Моздока, а дальше добираться предложили самим. Без денег, документов и теплой одежды осенью прошлого года уже больной Валентин Морозов отправился домой. Двигался на поездах без билета, на попутках, шел пешком. В Пензе ему стало плохо, попал в больницу. Врачи обнаружили рак желудка, удалили две трети. Операция прошла на редкость удачно. Соседи по палате собрали ему теплые вещи, и Валентин Морозов снова двинулся домой. Путь из Чечни до Ярославской области занял полгода с лишним. В родном колхозе того председателя уже не было — вроде бы в Ярославле где-то живет.
— А зачем вы его увидеть хотели? В глаза посмотреть?
Валентин Морозов отвечает не задумываясь:
— Нет, я бы выколол их.
Он сам сейчас слепнет, врачи больницы в Пречистом пытаются спасти его зрение. Паспорта, свидетельства о рождении и прочих документов у него и сейчас нет, как и денег, чтобы сделать необходимые фотографии. Дом, в котором он был прописан, за годы без хозяина развалился. На днях его выпишут из больницы, но это его не радует — идти некуда:
— В рабстве хоть кормили, а здесь мне как жить?
На этот вопрос пока не может ответить даже начальник отдела социальной помощи ярославского департамента социального обеспечения Ольга Зайцева:
— Мы никогда не сталкивались с такой ситуацией. У Морозова нет никаких документов, я даже не представляю, куда его пристроить. Пока ему надо обратиться в Дом социальной адаптации, но и для этого нужен хоть какой-нибудь документ.
В ГОВД поселка Пречистого обещали, что помогут Валентину выправить документы:
— Морозов действительно жил в Бурмакино в тот период, когда там работал продавший его в рабство председатель колхоза, чеченец по национальности,— говорит начальник ГОВД поселка Пречистое Первомайского района Ярославской области Юрий Акамеев.— Сейчас этот человек скрывается в Ярославле. Дальнейшая проверка по этому делу будет проводиться управлением по борьбе с организованной преступностью Ярославской области. Со своей стороны, мы постараемся помочь Валентину просто как человеку, попавшему в беду и много перенесшему. Я, как и другие ребята из моего ГОВД, сам служил в Чечне и знаю, как происходит то, что описал Морозов.
Так что, похоже, экс-председателя колхоза все же найдут.