На сцене Мариинского театра в программе традиционного фестиваля «Мариинский» прошел четырехчасовой вечер «Мастерская молодых хореографов». Собравшая полный зал «Мастерская» призвана выявить молодые балетмейстерские кадры и проводится в рамках фестиваля уже третий год подряд.
Фото: Коммерсантъ / Наташа Разина / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Наташа Разина / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Наташа Разина / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Наташа Разина
Фото: Коммерсантъ / Наташа Разина / купить фото
Почти четыре часа под оркестр Мариинского театра шесть молодых петербургских авторов показывали свой работы. В умении вычерчивать танцевальные иероглифы не откажешь ни одному из участников проекта. Только порой смысл этих иероглифов был понятен лишь самим сочинителям. Ксения Зверева продемонстрировала усвоение танцевально-практических знаний, полученных ею в командировке в Нидерландах. В двадцатиминутном «Remember the future», наполняющем многозначительностью движения из классического экзерсиса, нудно повествовалось о волнующих темах женского одиночества и мужского шовинизма. Для решения этой задачи госпожа Зверева умело сочетает и комбинирует в пространстве трех женщин и пятерых мужчин (с обнаженными торсами) как под музыку Баха, так и без музыкального сопровождения. В одной из миниатюр, «Second I», танцевали Андрей Ермаков и Алексей Тютюнник (в пиджаках на обнаженных торсах). Их дуэт вполне может дать пищу для околотеатрального выступления депутата Милонова, отвечающего за нравственные основы российской семьи, с непременным резюме на тему: «Вот и шли вас, обормотов, в заграничные турне».
Склонность к пластическим умствованиям продемонстрировал и Илья Живой в получасовом номере «Connections». Четыре пары (кавалеры с обнаженными торсами, впоследствии одевшиеся таки в рубашки и пиджаки) соединялись и разъединялись, бросались песком, водили хороводы и позировали в «театре теней». В главной паре (Екатерина Осмолкина и Максим Зюзин) солистка испытывала партнера на прочность, приставляя к его груди ногу, как Мехменэ-Бану в диалоге с Визирем, и в этой танцевальной позе воплотилась вся тоска русской женщины по широкой мужской груди и сильному мужскому плечу.
Воспитанник Академии русского балета Максим Севагин, произведший на прошлой «Мастерской» маленький фурор «Венгерской рапсодией» Листа, в этот раз вознамерился доказать готовность работы с серьезной музыкой. Для танцевального «Элементариума», в котором заявлено танцевально-астрологическое отражение четырех элементов, юный хореограф выбрал Сергея Прокофьева. Сочинение получилось предсказуемым: на форте танцевали быстро и исполняли большие движения, на пиано — медленно, на кульминации главную солистку высоко вознесли и покачали из стороны в сторону сильные мужские руки (семь учеников старших классов с обнаженными торсами). Обилие танцевальной патетики объяснимо энтузиазмом новообращенного на ниве хореографического служения и вполне искупалось искренней увлеченностью автора.
Два наиболее интересных номера «Мастерской» оказались в первом отделении программы. Максим Петров, незамысловато назвавший свой второй опус «Балет №2», прекрасно сыграл на танцевальной ностальгии. Его балет на музыку Александра Цфасмана будет, несомненно, мил поколению 1960-х годов и всем, кто любит советский наивный позитивизм в фильмах про Шурика. Очаровательные барышни с «бабеттами» в коротеньких платьицах, пареньки из школы рабочей молодежи остроумно воплотили в танце темы лучших советских песен про десять девчонок, на которых по статистике девять ребят, про хорошую девочку Лиду, про то, как нас выбирают и мы выбираем. И это незатейливое путешествие в счастливое прошлое сделало зал счастливым и умиротворенным.
Владимир Варнава представил номер «Глина» на музыку Дариюса Мийо. Удивительная игра «биомассы», из которой невидимый демиург лепит судьбы, характеры, события, истории. Господин Варнава не прилаживает танцевальные движения к сюжету, но, словно древняя парка, вытягивает из него пластическую нить, свивая и сплетая тугую сеть повествования, которое захватывает визуально и эмоционально.
Самый опытный и раскрученный из молодых хореографов — Юрий Смекалов — показал две постановки: «Кто моя тень?» для американских 14-летних неофитов-вундеркиндов, выписанных специально для фестиваля, и одноактный балет «Орфей в подземном царстве», который составляет треть будущего танцевального проекта, посвященного античному певцу. Детей (Кеннеди Каллас, осваивающую балетные премудрости лишь два года, и Остина Асеведо) оставим в покое — умиление при виде тинейджеров, танцующих по-эстрадному броскую и столь же малосодержательную расхожую хореографию, охраняет номер от злых упреков. История же про Орфея (на музыку «Острова мертвых» Рахманинова) сделана дежурно-обязательно, претенциозно-значительно, танцевально-нелепо. Эвридика (Оксана Бондарева) умирает при первых же тактах произведения и уже в виде мумии крутит банальные туры и «трепетно» перемещается на па-де-бурре. Орфей (Владимир Шкляров с обнаженным торсом) в танцевальном раже время от времени хватает свою непременную лиру, но вовсе не для того, чтобы бряцать по струнам, а чтобы деловито повесить ее за спину на манер ранца. Дуэт-исход главных героев из подземного царства полон режиссерских загадок: если Орфею поставлено условие не оборачиваться, то почему адажио исполняется лицом к лицу?
Статистическое сальдо «Мастерской» все же положительное: из восьми показанных номеров два весьма хороши, таким образом, 25% удачных постановок среди общего числа можно считать большой административной победой. Художественный вывод: зрители увидели постановки хорошие, постановки посредственные и постановки Юрия Смекалова.