Присуждение "Золотой пальмовой ветви" в Канне произошло не вразрез с мнением публики и киносреды, как это случалось в прежние годы. И все же многие эксперты убеждены, что на самом деле высшую награду незаслуженно отобрали у картины Жан-Пьера Жене (Jean-Pierre Jeunet) "Амели с Монмартра" (Amelie from Monmartre). Отобрали, потому что злонамеренно не включили ее в конкурс. ЖАН-ПЬЕР ЖЕНЕ ответил на вопросы Ъ.
— Как это все получилось и какова была ваша реакция?
— Представители фестиваля сказали, что в своем фильме я копирую Рене Клера, решение о том, чтобы взять картину в конкурс, откладывалось. И тогда мы решили выпустить "Амели" во Франции широким прокатом. Картину поддержали 99 процентов критиков и публика. Мы ничуть не жалеем, что поступили именно так, и то, что фильм оказался вне фестиваля, нас скорее забавляет.
— Прежде вы снимали фильмы с Марком Коро. "Деликатесы" и "Город потерянных детей" были сняты в специально выстроенных интерьерах или в декорациях фантастического города. Действие "Амели" происходит на реальных парижских улицах, и Монмартр здесь настоящий, а не построенный в Голливуде или Австралии. Это связано с тем, что вы перестали работать в тандеме с Каро?
— Мы не Тавиани и не Коэны, то есть не братья и не сиамские близнецы. Каждый хочет делать свое кино, идти своим путем. Шарм фильма — в сочетании реализма и магии, и удерживать этот баланс нелегко. Съемки в реальном городе — то, о чем я мечтал, как, наверное, и каждый кинематографист. Такие съемки позволяют включить в действие современный мир, в чем-то изменив его: включив одни детали и убрав другие. В декорациях рано или поздно начинаешь задыхаться, и тогда хочется воскликнуть: I fuck cinema!
— Почему вы выбрали именно Монмартр?
— Потому что он прекрасен. А я как паразит — просто пришел и взял.
— В судьбе вашей героини Амели важную роль сыграла смерть принцессы Дианы. И она сама, кажется, похожа на нее желанием делать добро...
— Разница только в том, что Амели делает добрые поступки анонимно.
— Как вы нашли исполнительницу главной роли Одри Тату и как случилось, что она стала стала звездой номер один в новом поколении французских актрис?
— Я увидел Одри на афише фильма "Салон красоты 'Венера'" и влюбился в ее большие глаза (Одри Тату немного напоминает свою тезку Одри Хепберн, она получила за "Венеру" приз "Сезар" для лучшей молодой актрисы Франции.— Ъ). Одри верит в интуицию, а не технику, хотя отлично знает и понимает сценарий. Она играет свою героиню так, словно мечтает о ней. Амели — не из тех девушек, которых каждый день встречаешь на улице. Но и она должна выглядеть правдоподобной: Одри добилась этого.
— До "Амели" вы сняли в Голливуде "Чужого-3". Что для вас означал этот опыт и собираетесь ли вы вернуться к нему?
— Да, это был именно опыт. Я не против опять поехать в Голливуд ради интересной мне идеи. Но в любом случае хочу потом вернуться во Францию, чтобы делать более личные картины. В моей стране хорошая ситуация для кино, и грех ею не воспользоваться.
— Было объявлено, что "Амели" покажут в Канне на набережной Круазетт в открытом кинотеатре. Вместо этого фильм представили зарубежной прессе в маленьком зале...
— После зрительского успеха, который картина имела во Франции, нелепо было устраивать поздно вечером просмотр с плохой проекцией и плохим звуком, на который собралось бы пятьдесят человек, вымотанных фестивальными баталиями. Я смотрел в открытом кинотеатре "Апокалипсис" Копполы, и это было жалкое зрелище: речь, разумеется, не о фильме, а об условиях показа. Мне не хотелось его повторять.