Сегодня в Доме кино состоится премьера фильма "Даун-хаус" — возможно, самой скандальной российской картины последних лет. Это более чем вольная экранизация романа Федора Достоевского "Идиот", поставленная РОМАНОМ КАЧАНОВЫМ по сценарию Ивана Охлобыстина с Федором Бондарчуком в роли князя Мышкина. Накануне премьеры с режиссером встретился АЛЕКСЕЙ Ъ-КАРАХАН.
— О вашем фильме отзываются очень по-разному, но практически все признают его новаторским. Можете ли вы сами дать определение жанру, в котором снят "Даун-хаус"?
— В этом фильме несколько смещен ритм. Дело в том, что даун — это ругательство, что-то вроде дурака, дурачка, идиота. Хаус — это танцевальная музыка, которую играют на дискотеках: ум-ца, ум-ца — 120 ударов в минуту. Мне много всяких претензий высказывают по поводу фильма, в том числе и люди, к которым я прислушиваюсь, и они говорят, что я немножечко перестарался с темпом. Идет одна реплика, не успеваешь на нее среагировать, как уже идет другая, третья. Я специально выстраивал такой ритм. К тому же мы использовали бешеное количество съемочных объектов — 90. Этого и на десять картин может хватить. Под музыку DJ Грува меняются объекты, люди. Поэтому жанр: фильм в стиле хаус. В принципе, наверняка кто-нибудь такое уже делал, все уже когда-то делалось, но лично я ничего похожего не делал.
— Когда вы снимали фильм, вы понимали, что он будет воспринят неоднозначно? Скандал входил в ваши планы по раскрутке "Даун-хауса"?
— Если говорить прямо, то, конечно, скандал был запланирован. Еще когда писали сценарий, Ваня Охлобыстин (а ныне отец Иоанн) бегал вокруг компьютера с криками, что "нас старушки забьют клюшками", в самом широком и самом конкретном смысле этого слова. Но дело-то в том, что фильм делался не для того, чтобы эпатировать, для этого, наверное, надо делать что-то другое. Мы хотели реанимировать образ Достоевского, засиженного мухами и голубями, затертого учителями русской словесности. Достоевский сам по себе предполагает скандал, потому что он был скандальным человеком. Да и роман у него назывался "Идиот", а не "Как я провел лето". Он был террористом, сидел в тюрьме, был личностью многогранной и в общем-то большим проказником, в большом, общечеловеческом смысле. И надо иметь в виду, что роман мистический, из той же серии романов, что "Мастер и Маргарита".
— А как вы думаете, сам Достоевский, которого вы называете террористом, затертым учителями словесности, был бы доволен такого рода экранизацией своего романа?
— Я думаю, он был бы очень доволен такой экранизацией своего произведения. Потому что использование тех маленьких вещей, как диджейская музыка, общественные деятели в качестве исполнителей, это те новации, которые, думаю, не расстроили бы мэтра. И напомню, что все-таки это не "Идиот", я подчеркиваю, а это фильм "Даун-хаус", с отдельным названием и отдельной историей. Я даже не думаю, что мой фильм можно назвать экранизацией, он скорее парафраз, вариация на тему, а к Достоевскому это имеет отношение постольку-поскольку. Если бы ему сказали: "Вот это экранизация", то, наверное, он бы обиделся. А если бы ему сказали: "Вот есть и такой взгляд на твой роман", я думаю, он бы только порадовался.
— Зачем вы решили перенести место действия из Петербурга конца XIX века в Москву XXI?
— На самом деле не существует никакого переноса во времени. Это большой обман. Существуют так называемые академические экранизации. Но вы представьте, как они делаются: берется роман толщиной 10 см, и какой-нибудь мальчик или девочка на подоконнике вычеркивает реплики автора, вписывает свои реплики, где считает, что вычеркнуто слишком много. Потом артисты одеваются в пыльные костюмы, строится примерно тех времен интерьер... Это считается академической экранизацией. Но там от романа остается не больше, чем в нашем фильме. Если это талантливо делается, то остается много, если не очень талантливо, то остается еще меньше. Если делается экранизация, то это уже априори глубокое вторжение в ткань произведения, в мысли автора и т. д., и т.д. Тем более что (я опять повторяю) это не экранизация в академическом смысле этого слова. Это наше кино с нашей музыкой, с нашими людьми, с нашим по-своему любимым Федором Михайловичем.