Вчера в Тверской области завершились крупнейшие за последние годы учения резервистов Московского военного округа. Вместе с немолодыми мужчинами в войну играла корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА, отработавшая в Чечне полтора года.
По дороге на полигон 166-й мотострелковой бригады полковник Виталий Гусак рассказал, что мобилизация такого рода на территории Московского военного округа за последние 12 лет проходит впервые, что потратили на это дело 4 млн руб. и что призвано полторы тысячи "партизан". Многие из них последний раз держали оружие в руках лет пятнадцать назад.
— Основная их претензия — что разбудили среди ночи и от жен увезли. Но ведь у нас главным условием было — внезапность! Боеготовность хотели проверить. А вдруг завтра война? Мы же должны знать, на что мы способны.
На что же мы оказались способны, полковник рассказывать не стал. Но боеготовность "партизан" похвалил:
— Они как в себя пришли спросонья, как поняли, что в строю да в форме,— как пошли, как пошли! Строем, слаженно — чудо! А как они воюют, как воюют!
На полигоне стояло три танка. У каждого — по три человека. Журналистов оказалось больше, чем танков и военнослужащих вместе взятых.
— Е-мое, сколько вас тут...— воскликнул майор, вышедший из палатки.— Ну тогда в колонну по восемь становись!
В колонну мы, конечно, не стали, хотя желающие были.
— Мы на секретном полигоне в Тверской области, куда посторонним вход воспрещен. Здесь мы увидим настоящую войну,— частил перед камерой какой-то тележурналист.
— К бою! — неожиданно прогремело в динамике. "Бойцы" побежали к машинам, взревели двигатели, и танки двинулись вперед, открыв огонь по намеченным целям. Первая цель была поражена с четырех залпов. Со следующих двух — еще одна.
— Орлы! — почему-то восхищался местный майор.
После двух дублей танки замерли на исходных позициях, и мне наконец-то удалось подобраться к "резервистам". Наводчик Юра Шлюев в 1985-м служил срочную в танковом взводе. Сейчас работает мастером на местном заводе электроприборов. Повестку принял с радостью и, ни минуты не думая, отправился на сборы. Так он мне сказал. Правда, рядом стояли офицеры. Но про то, что не думал, Юра, кажется, не врал. Его зарплата "на гражданке" — 300 руб., да и ту не платят. А здесь ему заплатят около 1000 руб. за десять дней сборов. Тут снова дали команду "К бою!", и Юра скрылся в танке.
Уже оглохнув от стрельбы и рева двигателей, я спросила у пожилого мужчины лет пятидесяти, стоявшего у резервного танка, не тяжело ли ему "воевать".
— Так у нас кто не хочет стрелять, то и не стреляет,— спокойно пояснил резервист.
— Какой же вам тогда смысл сюда ехать? — изумилась я.
— Ну отказывается редко кто... Молодость вспомнили да и от жен отдохнули.
Подбежавший майор объяснил мне, что таких, кому под пятьдесят, здесь немало, что они еще лучше и способнее, чем молодые.
— Понимаете, если война, мы же всех должны будем призвать — и молодых, и старых. Они все должны быть готовы.
Я специально спросила у резервистов, готовы ли они родину защищать, если завтра война. Трое ответили, что готовы. Двое — что нет. Десять дней назад они прошли тестирование, и выяснилось, что лишь 40% готовы защищать свое отечество. К концу учений эта цифра выросла на 30%. Офицеры объяснили это хорошей воспитательной работой и возросшим самосознанием.
— Да тут люмпены одни,— поделился своим мнением один из резервистов.— Разве нормальный, кто деньги зарабатывает и семью кормит, сюда придет? Им это на фиг не нужно!
После танков резервисты стреляли из автоматов и метали гранаты. Стреляли хорошо, если не считать того, что один из пожилых "партизан" запутался в "калашникове", а другой не попал в цель.
— Все как на войне, правда? — допытывался у меня майор.— Какие бойцы, хоть сейчас в атаку!
Я не стала объяснять, что на войне бойцы другие. Не такие спокойные и вальяжные. И глаза у них другие. Резервисты скоро будут дома. А солдат на войне не знает, попадет ли он вообще домой. И на войне не спрашивают, хочешь ли ты стрелять.
Обратно мы возвращались с полковником Генштаба. Всю дорогу он ругался:
— Мы разослали тысячу повесток, а приняли их только 40 человек. По закону если не расписался в повестке, значит, не оповещен. Они и не расписываются. Отправили новые повестки, новым людям — такой же результат. Всего отправили 15 тысяч повесток. Четыре дня в военкоматах люди не спали вообще. А натовцы засекли, что у нас какая-то крупная возня идет, прислали наблюдателей. Говорят: вы заявили о сборах бригады, а 15 тысяч — это же дивизия, вы нам врете. А мы и полторы тысячи-то не призвали. Но им же не объяснишь...
Полковник еще рассказал, что по результатам тестирования 71% резервистов признались, что систематически употребляют спиртное, что 7% из них ранее судимы. Так что "пришлось приложить немало сил, чтобы привести их в нормальное состояние". А под конец признался, что, по большому счету, эти сборы только продемонстрировали бессилие армии, что никто нас завоевывать не придет, потому что "никому она на хрен не нужна, эта страна, разваленная, с половиной населения на вечной мерзлоте, с самой дорогой добычей нефти и газа в мире".