"Предъявлена была только какая-то квитанция"

6 марта 1928 года Banque de France заявил о своих правах на партию советского золота стоимостью $5 млн, ввезенную для продажи в Соединенные Штаты, поскольку его золото, депонированное в Петрограде в 1917 году, конфисковали большевики. Победа банка могла на долгие годы подорвать советскую внешнюю торговлю.

Евгений Жирнов

"Начало экономической войны"

Большие задачи всегда и во все времена требовали значительных затрат, а гигантская задача ускоренной индустриализация аграрной страны требовала не менее гигантских вложений. Промышленно развитые страны соглашались продавать СССР необходимое для строительства заводов и фабрик оборудование. Однако крайне редко предоставляли кредиты на закупку оборудования и, как правило, запрашивали максимально высокие цены. Самым неприятным для советского руководства оказалось то, что страна, считавшаяся надежным и верным союзником — Германия, которая прежде дорожила каждым заказом из Москвы, во второй половине 1920-х годов кроме сырья стала требовать за промышленное оборудование золото или валюту.

Ситуация выглядела почти тупиковой. Стройки в разгаре, оборудование необходимо до крайности, а везде требуют только золото. Так что его пришлось снова, как в первые послереволюционные годы, вывозить и продавать. Но устав от постоянных проблем с европейскими партнерами, в Москве решили размещать больше заказов за океаном. Но валюты катастрофически не хватало. А на ввоз золота из советской России с 1920 года действовал запрет. Причем американские банки были не прочь покупать советское золото и принимать его в залог под запланированные кредиты. Но для любых операций с золотом на территории Соединенных Штатов требовалась американская апробация драгоценного металла.

Именно поэтому советские представители в Нью-Йорке договорились с двумя банками — Chase National Bank и Equitable Trust Company — о ввозе партии золота стоимостью $5 млн. Вместе с американскими банкирами они собирались пролоббировать апробацию небольшого количества слитков, чтобы потихоньку сдвинуть проблему с мертвой точки. В феврале 1928 года золото было переправлено через Германию в банки. Но уже 6 марта случилось неожиданное событие — французский посол в Вашингтоне П. Клодель направил в Госдепартамент ноту, в которой спрашивал, отменен ли запрет на ввоз золота из СССР, и заявлял, что на золото, депонированное в двух банках, имеет право Banque de France.

В обосновании требования Banque de France говорилось, что в 1917 году банк имел в Петрограде депозиты в общей сложности на 52 млн франков, конфискованные большевиками. И требует советское золото в качестве компенсации этой потери.

Создавалась вдвойне опасная ситуация. Золото было ввезено в Соединенные Штаты не вполне легально, хотя его отправителем и числился германский банк, а потому могло быть конфисковано. Но, главное, в случае признания иска Banque de France создавался опасный прецедент и все те, у кого что-либо конфисковали большевики, могли претендовать на компенсацию советскими ценностями или находящейся за границей собственностью СССР.

Масла в огонь подлило поведение французского посла в Москве. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин телеграфировал полпреду СССР во Франции В. С. Довгалевскому:

"Сегодня вызвал Эрбетта. Охарактеризовал акт "Банк де Франс" как резкий враждебный шаг против Советского правительства ввиду влияния трудностей вывоза золота на всю нашу торговлю. Эрбетт сказал, что французское правительство может влиять на "Банк де Франс" лишь в пределах конвенций с ним. Я ответил, что возможна и политическая инспирация... Эрбетт заявил, что франко-советская торговля выгодна для Советских республик, а не для Франции. Он также говорил о невыгодности для Франции наших отношений с Америкой. Я указал на создаваемое упомянутым актом тяжелое международное положение и охарактеризовал этот шаг как начало экономической войны".

"Переговоры самые энергичные"

Однако вскоре ситуация начала проясняться. 13 марта 1928 года Довгалевский телеграфировал в Москву содержание беседы с французским сенатором и бывшим министром финансов Франции А. де Монзи:

"Де Монзи в беседе с советником полпредства Аренсом сообщил, что иск "Банк де Франс" на депонированное нами в Соединенных Штатах золото вызван исключительно стремлением расстроить кредитные операции Советского правительства в Соединенных Штатах и что в Берлине и Лондоне разделяют правильность этого шага, который имеет своей целью помешать отвлечению советской внешней торговли в американское русло. По мнению Парижа, Берлина и Лондона, развитие советско-американских экономических и кредитных отношений делает невозможным разрешение спорных вопросов в этой области между Советским Союзом и Западной Европой".

23 марта 1928 года полпред во Франции сообщил в Москву подтверждающие эту информацию сведения:

"Франция недовольна тем обстоятельством, что советские органы расплачиваются во Франции по своим обязательствам через Америку, а не непосредственно через французские банки".

А 29 марта нарком Чичерин подтвердил Довгалевскому, что собранная информация абсолютно верна:

"Во всей этой акции французы предполагали не столько добиться материального результата, ибо уже теперь мнения американских и наших юристов сходятся на признании шаткости юридической обоснованности иска "Банк де Франс", сколько этой акцией нанести ущерб американско-советской торговле, с одной стороны, и использовать этот факт как орудие шантажа с целью заставить нас быть более покладистыми в отношении удовлетворения французских материальных претензий — с другой... Кроме того, также не вызывает сомнения, что все увеличивающийся оборот советско-американской торговли, несмотря на крайне пассивный для нас характер этой торговли, вызывает большое недовольство на европейском континенте, в особенности в тех странах Европы, торговля с коими ведется нами с большим активом в нашу пользу. В этом отношении больше всего недовольства можно констатировать из крупных стран в Англии и в особенности во Франции, где считают, что за счет реализуемых в этих странах наших товаров мы финансируем пассивную для нас торговлю с САСШ".

Тем временем в Нью-Йорке советские представители пытались отбить французскую атаку. 23 марта 1928 года неофициальный (из-за отсутствия дипломатических отношений) представитель СССР в Вашингтоне Б. Е. Сквирский сообщал наркому Чичерину:

"Только лишь вчера ночью вернулся из Нью-Йорка, где задержался в связи с делом о золоте. На сегодняшний день положение дела таково: банки не решили еще окончательно своего образа действия в отношении возвращения золота; это они собираются сделать по окончательному выяснению результатов их разговоров с находящимися здесь представителями "Банк де Франс" о ликвидации дела. Адвокаты убеждают последних в "шантажности" дела и предлагают им для подтверждения этого передать дело на заключение видного адвоката по взаимному соглашению. Последние неохотно разговаривают, ссылаясь на незнание дела, но, несомненно, сносятся с Парижем. Возможно, что и в случае неудачи переговоров банки на основании удостоверения Госбанка о происхождении золота, т. е. что оно добычи 1925-1927 годов, все же решат вернуть золото, но пока это еще весьма неопределенно. Переговоры между нашими адвокатами и адвокатами банков самые энергичные. Таким образом, лишь в ближайшие дни, а может быть, и недели положение будет яснее: прекратит ли дело "Банк де Франс", или дело пойдет в судебном порядке, а в последнем случае — вернут ли нам золото банки или задержат его до решения суда или судов. Если дело должно будет решиться судом, оно, конечно, может затянуться на годы. Все сведения говорят о том, что выступление французов — дело их собственное и что американцы крайне стеснены этим выступлением и очень недовольны".

"Золото было отправлено"

Недовольство американцев очень помогло советским представителям. 12 апреля 1928 года Сквирский доложил в Москву:

"Переговоры о возвращении банками золота велись все время, но формально вопрос был поставлен письмом наших адвокатов от 26 марта на имя адвокатов американских банков. Адвокаты американских банков сделали безуспешную попытку убедить прибывших сюда представителей "Банк де Франс" в желательности прекращения дела и одновременно настаивали перед адвокатами "Банк де Франс" на предъявлении документальных доказательств, на основании которых "Банк де Франс" обратился в суд. Адвокаты американских банков несколько раз предупреждали адвокатов Французского банка, что в случае непредъявления ими этих документов банки вынуждены будут вернуть золото. Последний срок, данный адвокатам французской стороны, истек 2 апреля. 3 апреля к нашим адвокатам поступило письмо от адвокатов американских банков с извещением о том, что французы нужных документов не предъявили, что предъявлена была только какая-то квитанция, якобы показывающая, что "Банк де Франс" депонировал некоторое количество золота в Госбанке в 1917 г., что эта квитанция не может рассматриваться как доказательство собственности "Банк де Франс" на ввезенное золото. Адвокаты подчеркнули одновременно, что Госбанк, наоборот, очень любезно и своевременно прислал нужную информацию в отношении происхождения и титула золота. В силу этих обстоятельств банки выразили согласие вернуть золото, обеспечив себя, конечно, формальной гарантией. Золото было отправлено отсюда 6 апреля на ближайшем немецком пароходе. За несколько дней до отправки (несомненно, в связи с предупреждением банков о том, что они должны будут вернуть золото, если французы не представят в свое время требуемых доказательств) румыны стали шевелиться и готовиться к выступлению совместно с французами. Нет никакого сомнения в том, что французы пытались воздействовать на банки через румын".

Золото, правда, чуть было не уплыло к французам. Когда для его перевозки фрахтовали пароход "Дрезден", никто не обратил внимание, что до германских портов он должен зайти во французский Шербург. Но в итоге доставка прошла без проблем.

Однако Banque de France не успокоился и подал иск против американских банков, требуя возместить убытки, вызванные возвратом золота СССР. Дело длилось почти год и сотрудничавшие с банками советские представители сообщали в Москву, что удалось наладить прекрасные деловые контакты, которые очень пригодятся. А 23 марта 1929 года ТАСС сообщал из Нью-Йорка:

"Объявлено частное определение суда по иску французского банка к нью-йоркским банкам "Нейшенэл Чейз Банк" и "Эквитэбль Трест Ко", о признании за ним права собственности на советское золото в сумме 5 млн долларов, которое ввозилось в прошлом году в Соединенные Штаты и депонировалось в названных банках. Вопреки ходатайству Французского банка, определение суда признает за ответчиками право ссылаться в опровержение иска на доводы международно-правового характера.

В кругах судебных деятелей считают, что это частное определение имеет огромное значение для предстоящего решения по существу иска. В политических и деловых кругах подчеркивают, что отказ в иске Французского банка будет иметь весьма важные последствия для дальнейшего развития отношений между СССР и Соединенными Штатами. Такое решение означало бы, что золото, ввозимое в Соед. Штаты из СССР, не подлежит аресту по дореволюционным претензиям. Тем самым был бы устранен основной мотив, из-за которого советское золото не было принято в Соед. Штатах пробирной палатой (без клейма которой оно не могло быть продано). В политических кругах считают, что не только торгово-промышленные и банковские деятели Соед. Штатов будут довольны таким решением, но также и правительственные учреждения. Весьма вероятно, что в этом случае министерство финансов отменит запрещение ввоза советского золота".