|
Утопия на бетонных ногах |
 |
И на исходе XX века не перевелись еще утописты, желающие во что бы то ни стало построить счастливое будущее в отдельно взятом месте. В данном случае — на рукотворном бетонном острове в нейтральных водах Карибского моря, в 120 милях западнее Каймановых островов. Как следовало из сообщения The New York Times Magazine, некий эксцентричный бизнесмен из Оклахомы Говард Терни, поменявший себе имя на Лазарус Лонг, задумал там создать новое государство. Приглашались все желающие, готовые сделать денежный взнос на построение Новой Утопии. Обязательным условием получения гражданства было признание основных принципов, на которых будет построено уникальное государство: философии объективизма, или разумного эгоизма, развитой в сочинениях американской писательницы Айн Рэнд.
 |
| Вооружившись идеями Рэнд, Лазарус Лонг приступил к строительству Новой Утопии |
Исследование, проведенное в 1991 году Библиотекой конгресса США и издательством Book-of-the-Month Club, показало, что по степени влияния на читающую Америку роман Рэнд "Атлас встряхнулся" уступает только Библии. А в опубликованном летом 1998 года списке "100 лучших англоязычных романов века" (его составили на основании результатов читательского опроса, проведенного издателями влиятельной книжной серии Modern Library) первые четыре места неожиданно для многих заняли романы Айн Рэнд.
Что до ее философских взглядов, то они породили целое общественное движение — экзотичное даже для видавшей виды Америки, а потому заслуживают отдельного разговора.
О, дивный новый мир
 |
| Романтический облик Айн Рэнд не очень-то соответствовал ее эгоцентрической философии |
В своих романах и философских трактатах Рэнд ополчилась одновременно и на марксизм, и на христианство как на идеи, уводящие человечество с единственно разумного, по ее мнению, магистрального пути: либерального (laissez-faire) капитализма с разведенными по разным углам государством и экономикой, индивидуализма и осознанного эгоизма.
Рэнд обычно начинала свои книги с картин образцовой антиутопии, реализованной по заветам Замятина, Хаксли и Оруэлла,— и не оставляла от нее камня на камне. После чего на сцену выводились те, кому принадлежит будущее: революционеры, готовые разрушить... Нет, не царство гнета и насилия. По Рэнд, главная беда в другом: в государственном управлении экономикой, плановом хозяйстве, коллективизме, альтруизме и социальной помощи слабым и неконкурентоспособным, то есть старикам, больным, социальным аутсайдерам, болтунам-гуманитариям и прочим паразитам на теле здоровой либеральной экономики.
 |
| Романы Рэнд переиздавались настолько часто, что американцы уже не представляют без них литературу XX столетия |
Первый роман Рэнд, "Гимн", по сути, представляет собой творческое продолжение знаменитой замятинской антиутопии. То же далекое будущее, стерильный мир чистого рацио и подчинения личности группе — точнее, полного уничтожения личности, растворения ее в коллективистском "мы" (слово "я", как и у Замятина, в этом мире запрещено). Только в отличие от "нумера" из романа "Мы" герой Рэнд обретает свободу, убегая со своей подругой из опостылевшей коллективистской "утопии" в сохранившиеся за пределами города-застенка девственные леса. Там он отказывается от данного ему имени — Равенство 7-2521 — и принимает новое: Прометей.
 |
| Экранизации удостоились не только романы Рэнд, но и ее собственная жизнь. Изображать писательницу доверили британской звезде Хелен Миррен |
Этим людям, подобно мифологическому Атласу, и предстоит выдержать на своих плечах бремя цивилизации. Гигант может пошатнуться, дать временную слабину, но опускаться на колени не имеет права. Вот характерный диалог двух героев романа.
— Представь себе: ты видишь Атласа, держащего на плечах целый мир. По груди гиганта катит пот с кровью, колени его подгибаются, руки дрожат, но он все равно из последних сил пытается поддержать мироздание, норовящее свалиться. И чем больше Атлас напрягает силы, тем тяжелее кажется ему ноша... Что бы ты ему посоветовал?
— Ну... не знаю. Что он может сделать?.. А ты что посоветуешь?
— Встряхнуться!
В этом же произведении четко сформулировано философское кредо писательницы: "Человек — существо героическое. Моральным смыслом жизни ему служит построение прежде всего собственного, индивидуального счастья; самой благородной формой деятельности — созидательное предпринимательство, а единственным абсолютом — разум". Без всякого сомнения, под "разумом" Рэнд понимает рациональность.
 |
| Алиса Розенбаум была дочерью петербургского аптекаря (среди сестер — справа) и выпускницей Петербургского университета, пока не превратилась в Айн Рэнд |
Все творчество Рэнд представляет собой выстраданный и патетичный гимн во славу подобного социал-дарвинизма, мечты о времени, когда эта философия будет понята и принята всеми без исключения. Американская капиталистическая реальность 30-40-х годов для Айн Рэнд представляла общество как раз несовершенное, слишком глубоко погрязшее в сентиментальных нюнях христианства и марксистского коллективизма.
Кажется, это редчайший случай капиталистической утопии в литературе. Обычно под утопией (неологизм на основе греческого, означающий "не-место", "место, которого нет") понималось прямо противоположное: мечты о мире равенства, альтруизма, сотрудничества и взаимовыручки. А Рэнд, напротив, восхваляет индивидуализм и конкуренцию; более того, она убеждена, что, когда все проникнутся пафосом созидательного эгоизма, для человечества действительно наступит золотой век.
Рэнд последовательно защищала свои взгляды в философских и публицистических книгах: "Заметки по истории американского свободного предпринимательства" (1959), "Вера и сила: разрушители современного мира" (1961), "Объективистская этика" (1961), "Американское ущемленное меньшинство: большой бизнес" (1962), "Ценность самости: новая концепция эгоизма" (1965), "Романтический манифест: философия литературы" (1970), "Новые левые: антииндустриальная революция" (1971).
Самое пикантное, впрочем, не в этом. А в том, что "сто-с-лишним-процентная американка", проповедница стерильно капиталистического образа жизни — наша соотечественница.
Алиса в стране чудес
Алиса Розенбаум, которой впоследствии было суждено стать Айн Рэнд, родилась 2 февраля 1905 года в Санкт-Петербурге в семье аптекаря. Читать будущая писательница научилась в шесть лет, а спустя два года в каком-то детском журнале обнаружила первый пример того, что она позже назовет "образом героя": человека сильного, уверенного в себе, лишенного сантиментов и рефлексии и не рассчитывающего на помощь других. К сожалению, история не сохранила названия этого журнальчика.
 |
| На этом портрете Айн Рэнд походит на своих героев гораздо больше, чем в жизни |
В 1917 году грянула Февральская революция. Алиса приняла ее восторженно, а последовавшую за тем большевистскую — отвергла с порога. От греха подальше семья переехала в Крым, где девушка закончила среднюю школу. И там же, в старших классах, познакомившись с американской историей, окончательно решила для себя, что ей подходит только такой тип общества — и никакой другой.
Дальнейшее было лишь тщательной подготовкой к эмиграции.
Алиса вернулась в Петроград и в 1924 году окончила университет по специальностям "философия" и "история". Проучившись еще год с лишним на кинодраматурга, в конце 1925 года она перебралась в Латвию, где без труда получила разрешение на краткосрочную поездку в Америку к родственникам. И уже в феврале 1926 года с борта парохода, входящего в нью-йоркскую гавань, воочию наблюдала символ своей мечты — статую Свободы.
В Россию будущая страстная защитница и пропагандистка американской свободы возвращаться не собиралась. Побыв короткое время у родственников в Чикаго и решив все проблемы, связанные с получением вида на жительство, Алиса Розенбаум отправилась завоевывать Голливуд. А чтобы окончательно отряхнуть с ног прах прошлого, превратилась в Айн Рэнд.
Дальнейшая жизнь этой женщины напоминает сюжеты ее романов и сценариев и может выступать весомым подтверждением развитой ею философской системы. На второй день пребывания Рэнд в Голливуде ее, стоящую у ворот киностудии, заметил всемогущий режиссер Сесил де Милль. Он тут же предложил ей работать редактором в сценарном отделе. А через неделю она встретила актера Фрэнка О`Коннора, за которого спустя три года вышла замуж. С ним она прожила, как и положено в сказке, долго и счастливо — ровно полвека.
Правда, поначалу не все было так сказочно, как хотелось бы: приходилось перебиваться случайными заработками (например, заведовать костюмерной на студии). Да и первые шаги на литературном поприще оказались усеяны отнюдь не розами: первые сценарии и пьесы Рэнд еще удалось продать, а вот законченный в 1933 году роман-дебют "Мы, живущие" три долгих года отвергался всеми издательствами, да и потом был принят весьма кисло. Книга была построена на автобиографическом материале (действие происходило в Советской России), и на фоне тогдашнего увлечения американской интеллектуальной элиты социалистическими идеями резкий и бескомпромиссный антикоммунизм Рэнд успеха не имел.
Хотя в романе речь шла, разумеется, не только о большевистской России: мишенью писательницы был тоталитаризм в целом. Что впечатляюще подтвердила итальянская экранизация романа, осуществленная без участия автора. Во время второй мировой войны правительство Муссолини официально благословило прокат картины, но спустя пять месяцев опомнилось, и фильм запретили. Слишком очевидными были аналогии.
 |
| В назидание потомкам Рэнд помимо утопических романов оставила философские эссе и письма |
Не сразу пробил себе дорогу к американскому читателю и "Гимн". Рэнд закончила роман в 1937 году, но сначала он вышел в Великобритании и только в 1946-м — на новой родине писательницы.
Вообще, упорства и работоспособности Рэнд было не занимать. Когда ее слава писателя и публициста широко разошлась по стране (в том числе благодаря основанным и редактируемым ею периодическим изданиям), Рэнд собрала полный букет приглашений на преподавание от самых престижных американских университетов — Йельского, Принстонского, Колумбийского и Гарвардского, а также Массачусетского технологического института. В 1963 году колледж Льюиса и Кларка в Портленде (Орегон) присудил ей степень почетного доктора литературы.
Основанный писательницей Институт Айн Рэнд (Ayn Rand Institute) по сей день функционирует в пригороде Лос-Анджелеса Марина-дель-Рей, совсем неподалеку от знаменитого "мозгового центра" США, по странному совпадению носящему название Rand Corporation.
Умерла Айн Рэнд в марте 1982 года, так и не дождавшись установления в ставшей ей второй родиной Америке вожделенного царства индивидуальной свободы.
Таинственный остров
Всю свою долгую и бурную жизнь Айн Рэнд не испытывала недостатка в поклонниках и последователях. Ее книги были включены во многие университетские курсы, и в американских кампусах в 50-60-е годы шумели бурные дискуссии вокруг философских идей Рэнд. А среди тех читателей, кто публично признал ее влияние на формирование собственных взглядов, были Милтон Фридман и Рональд Рейган.
Однако ближе к 80-м годам это влияние стало заметно ослабевать. И могло показаться, что книги и идеи Рэнд стали забываться. Однако, как показал уже упомянутый опрос читателей о "лучшей сотне" романов столетия, сейчас можно наблюдать сенсационный возврат к идеям Рэнд.
Конечно, все подобные выборки страдают субъективизмом, но уж больно впечатляющ отрыв Рэнд от конкурентов, среди которых и Джойс, и Хемингуэй, и Фолкнер. А тут еще строительство "утопии на бетонных ногах"! И это спустя полтора столетия после аналогичного эксперимента Роберта Оуэна (тот, правда, строил утопию традиционную — социалистическую коммуну).
Впрочем, на этот раз дело было поставлено на значительно более солидную основу — и не только бетонную. По сообщению The New York Times Magazine, Лазарус Лонг сначала собрал более $3 млн частных инвестиций. В будущие граждане "Княжества Новая Утопия" записалось уже 507 человек, а группа привлеченных со всего света специалистов-правоведов вовсю работает над конституцией бетонного острова.
ВЛАДИМИР ГАКОВ