Некролог
Фото: РИА НОВОСТИ
В четверг состоится прощание с актером Анатолием Кузнецовым, умершим 7 марта на 84-м году жизни. Сыграв свыше 100 ролей в кино, он — для актера это великая честь и великая обида — навсегда остался для зрителей товарищем Суховым из "Белого солнца пустыни" (1969) Владимира Мотыля.
Сын солиста Большого театра и кузен Михаила Кузнецова, Федьки Басманова из "Ивана Грозного" Эйзенштейна, дебютировал в кино студентом, в эпоху, счастливую и несчастную для дебютов, в шпионских "Опасных тропах" Александра и Евгения Алексеевых (1954). Закончилось сталинское малокартинье, кино жадно искало молодых звезд, а репертуар был еще "старорежимным": фильмы о бдительности и борьбе хорошего с лучшим.
Кузнецов, "молодой, весь какой-то светлый, белозубый, с веселым глазом" (Юрий Нагибин), был нарасхват. Начиная с комбайнера Коли Воробцова ("Гость с Кубани" Андрея Фролова, 1955), его геологи, альпинисты, милиционеры, шоферы были непременно влюбленными, самую малость шебутными и непоседливыми. Их несло на Кубань, на Кавказ, в Крым, как пионервожатого, ремонтирующего старый автомобиль в фильме Алексея Салтыкова и Александра Митты "Друг мой, Колька!" (1961). На Берлин, наконец, как в фильме Льва Саакова "На дорогах войны" (1958): прототипом героя был знаменитый фронтовой оператор Сущинский.
Кузнецов страдал от перегрузок идеальностью. Преображался в "улыбчивых, обаятельных эгоистов", как в "Бабьем царстве" Салтыкова (1967). Отказался играть милиционера в "Берегись автомобиля": роль показалась паточной. Но принимал одно повышение в экранном звании за другим: секретарь парткома, комиссар, командир полка, начальник (о боже!) краевого управления торговли. И тут — как актерская благодать — красноармеец Федор Сухов. Роль, полученная, как водится, случайно: Георгий Юматов перед съемками попортил лицо в нетрезвой драке.
Кузнецов страдал от отождествления с одним из сотни своих героев, как страдал Бабочкин-Чапаев. Но это отождествление было неминуемо. Сухов, как и Чапаев,— фольклорный, архетипический, смеховой и трагический герой.
Сухов пришел ниоткуда и ушел в никуда — как "мертвый ковбой" из вестернов 1960-х, но был бессмертен. Вечный странник, странствующий рыцарь, шагающий в родную Самару через закаспийские пески, он был Дон Кихотом и Санчо Пансой в одном лице. Его Дульсинея — бесценная, разлюбезная, ненаглядная Катерина Матвеевна. Солдат из озорной русской сказки побеждал Кащея — Черного Абдуллу, встречал доброе чудище Верещагина, подвергшее его ритуальному испытанию, странника из другой сказки — Саида и Иванушку — Петруху. Его меч-кладенец — верный наган, в его кисете — волшебное огниво мировой революции. И при всей сказочности Сухов — удивительно живой архетип, вечный современник. Именно его пригласят "параллельщики" братья Алейниковы на роль председателя колхоза в "Трактористах-2" (1992), перепеве всей советской классики.
Делать нечего: Госкино неумолимо прибавляло Кузнецову звезды на погонах. От дивизионного комиссара ("Горячий снег" Гавриила Егиазарова, 1972) он дорос до генерал-майора авиации ("Случай в квадрате 36-80" Михаила Туманишвили, 1982). Но шинели его генералов казались отныне выгоревшей гимнастеркой простого русского солдата Сухова.
О богатстве актерской палитры свидетельствовали "необычные" роли: чешский крестьянин ("Гордубал" Ярослава Балика, 1980), белый полковник ("Берега в тумане" Юлия Карасика, 1985). Он снимался неутомимо, до самой смерти. Со своей "Катериной Матвеевной", дочерью легендарного летчика Ляпидевского, он счастливо прожил чуть ли не 60 лет. Идеал в общем-то актерской и человеческой судьбы.