АО "Сургутнефтегаз" выявило самоуправство одного из своих подразделений, допущенное еще в 1992 году. 20 квартир в жилом доме, принадлежащем "Сургутнефтегазу", были переданы безвозмездно некоему частному предприятию. Чтобы оспорить эту сделку, "Сургутнефтегазу" пришлось пройти через все судебные инстанции.
В 1992 году структурное подразделение "Сургутнефтегаза" — Управление технологического транспорта (УТТ) #4 — заключило договор с семейным предприятием Мартыновых. По нему семья обязалась поставить управлению конструкции жилого дома. УТТ пообещало заплатить за поставку, а после сдачи дома в эксплуатацию передать Мартыновым безвозмездно 20 квартир. Эта сделка состоялась и осталась незамеченной хозяином УТТ. Однако несколько лет спустя, когда ПО "Сургутнефтегаз" акционировалось, жилой дом, о котором идет речь, был внесен в перечень его имущества. Тогда-то АО "Сургутнефтегаз" и выяснило, что по вине своего структурного подразделения оказалось владельцем не всего здания. АО решило, что УТТ не имело полномочий самостоятельно распоряжаться квартирами, и решило оспорить их передачу Мартыновым в арбитражном суде Ханты-Мансийского автономного округа.
В суде истец рассказал, что в 1992 году его структурное подразделение работало на основании Положения о Сургутском УТТ #4. В этом документе указано, что УТТ не вправе распоряжаться имуществом ПО "Сургутнефтегаз" без согласия последнего. В договоре с семейным предприятием УТТ это условие нарушило. Поэтому истец просил суд признать недействительной передачу Мартыновым 20 квартир. Иск был удовлетворен. В своем решении судьи указали, что УТТ нарушило не только упомянутое положение, но и федеральные законы, передав государственную собственность безвозмездно в частные руки. Вторая инстанция суда поддержала это решение. Однако семейное предприятие Мартыновых, решив отстоять недвижимость, обратилось в Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа. Этот суд нашел иск "Сургутнефтегаза" необоснованным.
Объясняя отказ в иске, судьи сослались на гражданское законодательство (ст. 173 ГК России). По их мнению, в данном случае сделку вправе было оспаривать само УТТ #4. Кроме того, необходимо было доказать, что Мартыновы знали о незаконности заключаемой ими сделки. Однако, как отметил суд, в деле нет доказательств того, что в их адрес направлялись какие-либо документы о полномочиях УТТ #4. Таким образом, семья не знала о том, что управление не вправе распоряжаться квартирами. В связи с этим суд решил в иске отказать.
АО "Сургутнефтегаз" с этим не согласилось и пожаловалось в Высший арбитражный суд России. Заместитель председателя этого суда Василий Витрянский подготовил протест. В нем он проанализировал полномочия УТТ #4. Все права и обязанности этого управления утверждались генеральным директором ПО "Сургутнефтегаз". Руководство ПО назначало и снимало начальника УТТ по своему усмотрению. Наконец, без разрешения вышестоящей организации управление не могло распоряжаться имуществом (даже сдавать в аренду помещения). Таким образом, УТТ не имело права заключать спорную сделку, а значит, она ничтожна. Кроме того, автор протеста указал, что управление в момент заключения сделки не было юридическим лицом, и в настоящее время им не является. Это значит, что ссылка последней судебной инстанции на ст. 173 ГК России (недействительность сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности) незаконна. В итоге в протесте предложено признать недействительной передачу квартир. Президиум Высшего арбитражного суда России этот протест удовлетворил.
АЛЕКСАНДРА Ъ-СЕМЕНОВА