Майор бывшего управления по борьбе с коррупцией и контрабандой (УБКК) бывшего Министерства безопасности России (ныне ФСБ) Виктор Попов в течение нескольких лет охотился за одним из лидеров ассирийской группировки Москвы Марком Мильготиным (Марик). В итоге он получил три года лишения свободы. Но дело свое сделал: вскоре Марику тоже вынесут приговор. Рассказывает спецкорреспондент Ъ МАКСИМ Ъ-СТЕПЕНИН.
Карьеристы
В 1980 году прапорщик военного оркестра Виктор Попов закончил заочный юридический институт и был принят на службу в КГБ СССР. Марик тогда же вышел на свободу после очередного срока за мошенничество и кражи. Он был уже серьезным авторитетом у ассирийцев. Из колонии, расположенной в Горьковской области, по необходимости уезжал в Москву на собственном автомобиле, на работы не ходил и вообще, по воспоминаниям сотрудников колонии, "вел барский образ жизни".
А карьера лейтенанта КГБ Попова только начиналась. В 1982 году, когда он служил в Термезе, ему впервые крупно повезло в работе: его группа накрыла широкую сеть торговцев оружием и наркотиками, состоящую из моряков загранплавания. Было арестовано 53 человека, и ни один из них не ушел от суда. Для Марика тот год был не из самых удачных. Он попался на квартирной краже, но сумел открутиться: прикинулся шизофреником, его поместили в психиатрическую клинику, и он оттуда сбежал.
Успехи Попова не остались незамеченными преступниками. Чтобы нейтрализовать талантливого оперативника, они подкидывали в КГБ через своих сотрудников в милиции информацию о том, что молодой лейтенант берет взятки. "Мне и правда предлагали, — говорит Попов, — в 83-м году две 'Волги' давали, в 90-м — 200 тыс. Но я не брал, писал заявления и взяткодателей арестовывали".
С 1983 по 1988 год Попов служил в Ташкенте. Дошел до начальника отдела контрразведки облуправления КГБ. В 1989 году его опять перевели в Термез, поручив разыскивать советских военнопленных в Афганистане. Попутно он продолжал отслеживать пути поставок наркотиков в СССР. Однажды его группа задержала на границе машину советского генконсула, в которой обнаружили 20 кг опия-сырца в канистре из-под бензина. Попов тогда участвовал в совместной с полицией Австрии, Германии, Чехии и Канады операции. Тогда только по материалам его группы арестовали около 40 человек, изъяли несколько тонн наркотиков, а также золото и наличность. Немцы, по словам чекиста, получили потом по "мерседесу" от своего правительства, а он от своего — премию в размере месячного оклада.
Строил свою карьеру и Марик. После побега из психушки он опять вернулся к старому ремеслу, но в 1984 году его опять арестовали за покушение на дачу взятки и хранение краденого имущества. Прикинуться шизофреником на этот раз не удалось, и он ждал приговора в Бутырке. Пять месяцев провел Марик в одной камере с вором в законе Валерием Длугачем (Глобус). "Мы не ругались не разу. Глобус любил читать свои стихи и рассказывал об истории христианства". Марик высоко оценил таланты вора. Глобуса, кстати, в 1993 году убили.
Марик освободился в 1988 году. Он очень быстро сориентировался в изменившейся обстановке: в курс дела его ввели друзья — Отари Квантришвили и Вячеслав Слива, один из лидеров сложившейся к тому времени ассирийской преступной группировки.
В 1991 году в Москву в управление по борьбе с контрабандой и коррупцией был переведен Виктор Попов. Вот тут пути авторитета и оперативника пересеклись: Марик попал в разработку Попова.
Бизнесу Марика мешали разборки
Интерес оперативника объясняется просто. С начала 1990-х годов ассирийская группировка с помощью Япончика, первая жена которого была ассирийкой, подмяла под себя всех торговавших в Москве наркотиками азербайджанцев. Марик бросил квартирные кражи. У него, по оперативным данным, появились свои каналы поставки наркотиков. По тем же данным, он контролировал и их кустарных изготовителей в Москве. Но от дел Марику приходилось отвлекаться: его втянули в разборки.
В мае 1992 года в номере Мильготина в гостинице "Волга", который одновременно являлся офисом фирмы его австрийского тестя Карла Арнаутовича (Карлуша при Сталине сидел 12 лет за шпионаж и в лагерях подружился с блатными), двумя солнцевскими бандитами был расстрелян молодой балашихинский авторитет и беспредельщик Александр Сухоруков (Сухой). Ему отомстили люди из бригады солнцевского авторитета Сергея Круглова (Борода) за разборку, которую он устроил в Бутове. "Я встретил солнцевских в дверях фирмы, попробовал решить все миром и выпроводить на улицу, но они вытолкали меня самого и посоветовали не лезть в чужие дела", — вспоминает Марик. После этой разборки он перебрался поближе к своему другу Отари Квантришвили — снял офис в гостинице "Космос" этажом выше Отарика.
Вот тут на хвост Марику сели сотрудники госбезопасности и следственного комитета (СК) МВД. Они прослушивали офис Квантришвили, и им не составило труда установить подслушивающие устройства и в номер Марика. Но арестовывать его не спешили. А у Марика и без этого проблем хватало.
В начале 1993 года похитили его тестя Карлушу, Похитители запросил за него $1 млн. "Все родственники от Арнаутовича отвернулись, мне самому пришлось ему помогать. Выменял я Карлушу в лесу под Подольском на 300-й и 600-й 'мерседесы' и $30 тыс. наличными. Спасибо Сливе — помог. Карлуша меня обнимал. А потом родственнички меня отблагодарили. Написали заявление, что я сам все похищение подстроил. Это они сделали, чтобы мне деньги не возвращать. Сначала в Москве дело возбудили, а потом еще и в Мюнхене. Почему в Мюнхене, никак понять не могу. Московское дело скоро заглохло, а в Германии я до сих пор подозреваемый".
КамАЗы наличности
К ноябрю 1993 года у группы Виктора Попова скопилось достаточно материалов: они узнали, что Марик регулярно пользуется метадоном, но предпочтение отдает опийному раствору, который изготовлял из маковой соломки наркоман Леонид Согомонов, получавший от Мильготина $100 в день. Брали обоих дома у Согомонова 16 ноября, в канун дня рождения авторитета. Незадолго до ареста состоялась единственная встреча Попова и Марика.
На Мильготина оперативник вышел через одного из его друзей. Вечером 5 ноября они встретились на улице у Павелецкого вокзала. Разговор был недолгим. "Попов сел в мою машину, поздоровался, сказал, что обязательно меня посадит. И рассказал даже, как он это сделает. Наверное, он хотел у меня что-то выведать. Мне не хотелось его слушать. Мы холодно расстались". Это все воспоминания Марика о встрече.
Взять Мильготина с поличным не удалось, но на полу валялись два шприца с опийным раствором, которые, по версии следствия, Марик и "скинул". Потом при обыске на даче у Мильготина и в его номере нашли еще шприцы (их принадлежность не установлена), $30 тыс. и паспорт вора в законе Датико Цихелашвили (Дато Ташкентского).
"Я знаю, почему меня брали именно в тот день. Через два дня мы должны были обменять очень большую сумму старых денег на новые (официальный обмен проходил летом 1993 года. — Ъ). Мы планировали заработать $60 млн. Деньги на трех КамАЗах планировались доставить в Станкомехпромбанк, который нам порекомендовали чеченцы. Его руководитель Валерий Дергачев в свою очередь имел возможность обменять деньги в ЦБ. Но мы перешли дорогу бригаде какого-то отставного генерала-кагэбэшника Старостина. Поэтому меня и взяли. Просто убрали конкурента. Дергачева тоже арестовали за хранение оружия, но отпустили потом".
Как бы там ни было, Марика обвинили в незаконном приобретении и хранении наркотиков и в использовании поддельных документов (у него нашли таможенные бланки с поддельными печатями на ввезенные в Россию машины). Поначалу Марик сидел в Лефортовском СИЗО. "Я сижу в камере, где умер Рафик Сво (именитый армянский вор в законе. — Ъ)", — говорил Мильготин своему адвокату. Компанию ему составил самый перспективный из молодых воров в законе Сергей Липчанский (Сибиряк). "Хороший мужик, — рассказывает о своем сокамернике Марик, — любил выйти во двор СИЗО с бутылкой коньяка, выпить на свежем воздухе. Тюремщиков угощал". Потом Сибиряка отпустили под подписку, а Мильготина перевели в "Матросскую тишину", где за нарушение режима он угодил на 10 суток в карцер. А в Лефортове освободившееся место занял Виктор Попов, которого арестовали в августе 1994 года.
"На баб надавили"
Попов не ладил со своим начальником Игорем Ермаковым. Тот был в приятельских отношениях со следователем СК МВД Сергеем Новоселовым, который возглавлял следственную бригаду по делу Мильготина. Как утверждает Попов, он получил информацию о том, что друзья Марика готовят взятку Новоселову за развал дела, и тот якобы даже согласился ее принять. Эту информацию майор якобы довел до сведения Ермакова. Сам Ермаков прокомментировать этот факт отказался, но Новоселов, которого в СК считают одним из лучших следователей, сказал, что это все клевета и пригрозил привлечь за это Попова к ответственности. Кстати, адвокаты Мильготина утверждают, что Новоселов, напротив, делал все, чтобы посадить их клиента. В его методах расследования, говорят адвокаты, был явный обвинительный уклон, и о "развале" не может быть и речи.
Но делом Марика занялся другой следователь. Попова же обвинили в том, что он информировал Марика о ведущихся против него оперативных мероприятиях, а после ареста авторитета за $2 тыс. докладывал его жене Ольге о ходе следствия. В августе 1994 года во время встречи с Ольгой Мильготиной Попова и арестовали. В кармане у него нашли $500, которые, по его словам, ему сунула Мильготина. Однако этот эпизод в обвинение не вошел (Попов уже полгода был на пенсии), но майору вменили получение от Мильготиной в период службы $2 тыс. — она и ее подруга дали необходимые показания. "На баб надавили, и они все сделали" — так оценил авторитет арест чекиста. Дома у чекиста нашли незарегистрированный охотничий карабин и 47 граммов гашиша, который он хранил уже 5 лет "как наглядное пособие". Попова обвинили еще и в незаконном хранении оружия и наркотиков.
Его делом занялся сначала СК МВД, потом Главная военная прокуратура. Обвинение грозило рассыпаться, а в январе 1995 года, накануне дня рождения Попова, следователь освободил его под подписку. Через месяц Преображенский суд выпустил под подписку и Мильготина.
Попов сел, Марик ждет приговора
Дело Попова ушло в ФСК. Чекист заявлял, что его подставили, и признавал себя виновным только в хранении наркотика. Мильготин, в свою очередь, признал факт только одной встречи с Поповым, на которой майор "просто пытался его запугать". Как бы то ни было, в мае этого года военный суд Одинцовского гарнизона признал Попова виновным во всех вменяемых ему преступлениях и приговорил к четырем годам лишения свободы. В августе суд Московского военного округа снизил срок наказания до трех лет, сняв с Попова ряд обвинений.
Пока сыщики и судьи разбирались с Поповым, Марик не скучал. Процесс над ним, Согомоновым и Горчаковой начался в Останкинском суде еще в декабре прошлого года. Но после нескольких заседаний Марик на суд не явился. Как сам он объяснил, проспал. В январе этого года судья вынес постановление об аресте. Однако Марика никто и не думал искать: из криминальной милиции УВД Северо-Восточного округа судье вернули материалы на розыск, поскольку-де тот не представил справку о личности Мильготина, его фотографию и дактокарту. Авторитет же все это время жил в квартире своей дочери в центре Москвы в одном подъезде с другим ассирийским авторитетом — Эдуардом Хачатуровым (Крыса), регулярно посещал "Метрополь" и ездил за границу. Дважды он даже оказывался в руках у милиции. Зимой этого года его задержали в Брянске на границе с Украиной. Оказалось, что на Мильготина объявлен розыск еще по одному делу: молодые люди, которых он на время своего отсутствие поселил в снимаемой им квартире, устроили там стрельбу, и Марик был нужен как свидетель. Его этапировали в Москву, но он сбежал из отделения милиции через окно туалета. Второй раз его допрашивали как свидетеля в мае, сразу после убийства Хачатурова, расстрелянного прямо у двери Мильготина. Крысе крупно не повезло: за две недели до убийства адвокаты вытащили его из мюнхенской тюрьмы, куда он попал зимой 1996 года по подозрению в организации похищения тестя Мильготина (Крыса тогда прилетел по каким-то делам в Германию). На этот раз Марик представился оперативникам Марком Рабиновичем, сказав, что ничего не видел и не слышал. Его отпустили, а когда спохватились, то было уже поздно. Домой из отделения "Рабинович" не вернулся.
Но в августе Мильготин попался сам: повздорив со своими домашними, он выскочил ночью на улицу, побил сгоряча стекла на итальянской стройке и весь окровавленный сел в остановленную им машину. Оказалась, что она принадлежит 4-му отделению милиции. И Марик ждет суда в спецблоке СИЗО "Матросская тишина".