Блистательно организованные "Росинтерфестом" гастроли нью-йоркского театра современного танца "Уоркс" собрали полный зал вместительного Театра им. Моссовета. И не вина устроителей, что к третьему акту плеши пустых кресел обозначали отношение публики к зрелищу. "Росинтерфест" доверился вкусу своего американского компаньона — фонда "Trast for Mutul Understanding" — и купил, в сущности, кота в мешке. Фонд тоже не схалтурил: два года он добивался приезда именно этой труппы — труппы, существующей уже 22 года, проверенной, солидной и пользующейся в Нью-Йорке стойким успехом.
Дженнифер Мюллер, основатель, глава и бессменный хореограф труппы "Уоркс", была представлена в пресс-релизах и на пресс-конференциях спрессованно-энергично: "личность, плодотворно влияющая на танцевальный театр", "непревзойденный педагог", "создатель уникальной системы совершенствования интеллектуальных и физических возможностей танцовщиков", а также творец "произведений, которые в состоянии передать абстрактную форму путем прямого речевого обращения к зрителю и подкрепить ее узнаваемыми элементами, наполняющими нашу повседневную жизнь".
Последнее подтверждаю: например, в спектакле "Плод", открывшем гастроли и "обыгрывающем понятие 'запретный плод', вступающее в конфликт с принципами морали", таких элементов не менее двух сотен. Матово отливающие нежной зеленью яблоки, смачные солнечные апельсины, мощные иссиня-черные сливы. Фрукты были настоящие, с каждым эпизодом количество их росло, и абстрагироваться от гастрономических соображений никак не удавалось. Мучил вопрос: не поскользнутся ли беспорядочно мечущиеся танцовщики на хаотично раскиданных плодах, не раздавят ли сочную мякоть, когда и кем щедрая россыпь метафор будет использована в повседневной жизни? Хореография от высоких дум не отвлекала: хрестоматийные движения старого доброго modern подавались оптом и в розницу. Вот вам lay out, вот contraction-decontraction, а вот и extension, словно свежеусвоенные элементы урока. Винты поддержек, туры с опрокинутым корпусом, пробежки с корпусом неподвижным — все эти хореовыкрики, хореовсхлипы, хореостоны явно отказывались выстраиваться во сколько-нибудь внятное хореовысказывание, но создавали легкую, рассеивающую внимание какофонию, каковую при наличии очень доброй воли можно обозвать и полифонией. В сфере лексики удивляло отсутствие чувственности, неизбежно связанной с понятием "запретного плода", в композиции — развернутых дуэтов (или групп) искушаемых индивидуумов. Зато с моралью все было в порядке: периодически танцовщики, выстроившись в жесткую диагональ, выталкивали из ряда самую эмоциональную личность; порой растаскивали едва наметившуюся пару. Видимо, балет обличал буржуазное ханжество.
Социальной активностью Дженнифер Мюллер можно восхищаться. Ее волнует буквально все: экология и рост преступности, национальный доход и налоговая политика, проблема отцов и детей, контроль за рождаемостью, несовершенство человеческой натуры, имущественное неравенство, бездуховность общества потребления. Об этом и о многом другом говорится (именно так: задействованы фонограмма и "прямое речевое обращение к зрителю") в спектакле 1995 года "Пятнистая сова — исчезающий вид", словно вылупившемся в далекие 60-е. Какие уж там хореографические изыски, всякие там ансамбли, композиции-комбинации, когда "мир пребывает в упадке".
Композиционная монотонность, пренебрежение основными законами зрительского восприятия оказались характерными чертами позднего периода творчества Мюллер. Весь состав труппы на сцене, но каждый действует автономно — случайны встречи, произвольны уходы. Движение непрерывно, мизансцена постоянна. Фрагменты прерываются механически, когда все исчезают за кулисами. Мысль балетмейстера прочитывается сразу, но разжевывается долго и методично — до состояния безвкусной перетертой кашицы. Впрочем, исполнительский уровень достаточно высок: есть интересные яркие артисты, но идентифицировать их, к сожалению, невозможно — имена демократично уравнены в общем списке.
Те, кто досидел до третьего балета, не пожалели о потраченном вечере: "Скорости" отчасти объясняют, почему труппа Дженнифер Мюллер столько лет пользуется успехом. Непретенциозный и бесхитростный, этот спектакль создан в 1974 году, когда глава предприятия еще не была непревзойденной и уникальной. Этот очаровательный багатель позволяет говорить о даровании скромном, но милом. Оставаясь в русле традиционного modern, хореограф играет с темпами, с жанрами, перебивает партерную технику прыжковой, подмигивает эстраде, джазу, легко шутит, немножко грустит, вспоминает о любви (дуэт из "Скоростей" — самый лиричный и теплый фрагмент всей программы). Узнаваемо, не ново, утешительно-банально. Возражений не вызывает. Как дважды два — четыре. Как Волга впадает в Каспийское море.
Мы не знаем современный танец Америки так, как знаем хореографическую карту Франции. Но если труппа "Уоркс" действительно котируется в США, если эпитеты, которыми реклама награждает Дженнифер Мюллер, и впрямь отражают общественное признание, то приходится констатировать, что modern dance, которому скоро стукнет век, устал, состарился и чахнет, что Новый Свет перестал быть Меккой для начинающих хореографов, и источником жизни танца вновь стала старушка Европа.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА