Париж ходит ходуном, и жизнь там бьет ключом — такая уверенность живет в душе почти у каждого непарижанина. На поверку часто оказывается, что все вовсе не так, и жизнь в Париже — это счета за телефон и газ, налоги, забастовки водителей общественного транспорта и электриков, не всегда свежие овощи, грязное метро и убийственно малое количество общественных уборных. Тем не менее на этой неделе Париж был именно таким, как представляется в мечтах, — городом-праздником, кипящим и бурлящим, освещенным сиянием светских звезд.
Взбурлила вода в Сене от обилия байдарок — от Йенского до Севрского моста проходили соревнования гребцов. Вскипели мостовые от множества велосипедистов и роллеров в дурацких колпаках и шляпах всех форм и размеров, от Бастилии до Версальских ворот громко заявляющих свое экологически чистое право на существование, — полупраздник, полудемонстрация. И оттянуться, и покачать права. Едва не закачался в веселом пьяном угаре Монмартрский холм, где проходил большой вакхический праздник винограда. В программе был маскарад, выступления оркестров, уличные спектакли и распродажа старинных парижских вин, которые производятся в подвалах бывшей мэрии с XVIII века.
Естественно, парижский щеголь в эти бурные выходные чувствовал себя как рыба в воде. Охорашиваясь перед зеркалом и готовясь к выходу в свет, он в первую очередь выбирал не что-нибудь, а рубашку, потому что именно рубашка является гвоздем этого сезона, символом раскрепощенности фланирующего города. Рубашка стала более жесткой и самостоятельной, она может быть шерстяной или хлопковой, вельветовой или джинсовой — но обязательно плотной и в основном очень яркой (теплый оранжевый цвет, прежде прерогатива дорожных рабочих, последний год согревает души столичных щеголей и плейбоев). Кстати, о плейбоях и их рубашках: тридцать лет назад родилась торговая марка Play-Boy, провозгласив во всеуслышание по радио лозунг: "Мужчина в рубашке — это плейбой". Фирма первая догадалась активно привлекать к рекламе своих изделий не малоизвестных красавцев с улицы, а звезд шоу-бизнеса. Долгое время символом рубашечного плейбойства был Джонни Холидей в белой рубашке с замечательным жабо, а затем его, слегка постаревшего, сменил невозмутимый Жак Дютронк в крупную полоску.
Клетка, козырь сезона, вечная клетка стала более сложной и накрученной. Клетки не гнушается и Вуди Аллен, прогуливающийся со своей новой героиней и подругой Мариэль Хемингуэй, и любимец французов Ги Форже. Еще Пикассо, который сейчас с новой силой вошел в моду благодаря своим предприимчивым и светским родственникам, в 1955 году выдвинул собственную концепцию костюма, надев рубашку в красно-черную клетку с бело-голубым пуловером. Что касается родственников, они стали непременной принадлежностью разнообразных светских раутов. Палома Пикассо (развод "способствовал ей много к украшенью": сейчас она с новым женихом проводит время между Нью-Йорком, Флоренцией и Лондоном) блистала на традиционном, 27-м по счету, обеде Trophee Lancome, который проходил на берегу залива Сен-Ном Ла Бретеш. Она, правда, не смогла затмить новую звезду фирмы — Кристину Реали, одетую в некое элегантное подобие мужской пиджачной черной пары с белой рубашкой и серо-стальным галстуком. На обеде было много всяких автомобильно-монархических знаменитостей, в том числе глава французского "Фиата" Джорджио Фраска, Альберт и Милена Лихтенштейнские, Елена Югославская, Лоранс и Эрик Пежо. Был и непременный Гонзаг Сен-Бри, который воскликнул перед блюдом с сырами: "А знаете ли вы, что сказал Уинстон Черчилль? — 'Страна, в которой двести сортов сыра, непобедима!' Но Де Голь ответил ему на это: 'Страна, в которой двести сортов сыра, неуправляема'".
Те же самые лица любителей сыра, августейших особ и благодарных потомков можно было наблюдать в отеле "Де Бриссак" в Париже, где званый ужин в честь Великой розовой дамы 1988 года давал президент компании "Вдова Клико" Филип Паскаль. Президент не скупился на похвалы основательнице и прародительнице: "Это была могучая женщина! Она потеряла своего мужа в 27 лет и с этого момента железной рукой вела дела всей фирмы. Ее потомки тоже способствовали укреплению славы фирмы, а ее правнучка даже стала княгиней Д'Узес!" Нынешние князья Д'Узес, естественно, не могли пропустить этот вечер, так же, как и любитель изысканных продуктов Гонзаг Сен-Бри; были и потомки Бурбонов, Анна и Джованни де Бурбон-Сисиль. Оливье Пикассо с жаром рассказывал о недавно выпущенном им у издателя Арно Лагардера CD-Rom о Пикассо, для которого ему пришлось провести 14 месяцев в непрерывных исследованиях, рыская по всему миру. Результатом стала исключительная подборка — шестьсот картин.
Самая густая звездная россыпь была отмечена астрономами высшего света в помещении бассейна отеля "Ритц", где праздновали столетие свадьбы Альберта Ван Клиефа и Эстеллы Арпель, а также столетие Френсиса Скотта Фитцджеральда. Под звуки оркестра, казалось, сошедшего со страниц "Великого Гэтсби", Шарон Стоун, специально приехавшая из Лос-Анджелеса, разыграла перед почетными гостями сценку "неожиданное появление и исчезновение". Клаудиа Кардинале, Валентино и вся неизбежная компания лиц королевских кровей: Лоран Бельгийский, Елена Югославская, Венцеслас Лихтенштейнский, а также семейство Арпелей, Жак и Шанталь наперебой поражались, куда это могла деться прекрасная гостья, которой подарили пару брильянтовых сережек ценой в полтора миллиона франков за удовольствие видеть ее на этом приеме. Но Шарон Стоун пролетела по их небосводу, как падающая звезда в августе.