Московский Театр имени Моссовета показал премьеру спектакля "Игра". Спустя несколько лет после сценической версии рок-оперы "Иисус Христос — суперзвезда" главный режиссер театра Павел Хомский решил еще раз поставить на вверенной ему драматической сцене мюзикл.
Давно не приходилось видеть на московских театральных премьерах такого ошеломляющего успеха, каким удостоила публика "Игру". С последними тактами музыки в центральный проход и к рампе сбежались десятки молоденьких зрительниц с розами и гвоздиками. Зал, по преимуществу состоявший из возбужденных старшеклассниц, приветствовал актеров и постановочную группу стоя. Не разделяя, увы, восторгов подрастающего поколения, я решил осведомиться у сидевшего рядом коллеги, в чем, по его мнению, причина столь бурных эмоций. "Они пришли на Сторожика и Казанчеева", — разъяснил тот мне. Так я узнал имена современных кумиров.
Олег Казанчеев и Валерий Сторожик в новом мюзикле играют роли двух шахматистов-соперников. Первый — чемпион мира по шахматам, второй — претендент на это звание. Действие, соответственно, происходит накануне и во время матча между ними на первенство мира. Программка объясняет, что в основу либретто Ярослава Кеслера положены реальные факты из истории подобных поединков, в том числе между Фишером и Спасским, Карповым и Корчным, Каспаровым и Карповым. Никакого политического подтекста, между тем, в спектакле нет, и оба героя лишены не только имен, но и конкретного гражданства. (Хотя и напоминает вялый герой Сторожика бесцветных воспитанников советского комсомола, а "демоническому" и своенравному персонажу Казанчеева, случись постановка шахматного мюзикла хотя бы десять лет назад, было бы не избежать клейма "отщепенца"). Это сделано не случайно: авторы спектакля намеревались вести разговор, то бишь петь, исключительно о вечных проблемах.
Здесь и кроется, на мой взгляд, их главный просчет. Сама по себе драматическая интрига, хотя и не оригинальна, но имеет законное право на существование. Суть в том, что команда претендента стремится к выигрышу любой ценой. Поэтому коварный секундант решает, грубо говоря, подложить свою помощницу, бывшую шлюху, в постель к чемпиону, и таким образом его деморализовать. Судьба подбрасывает нечистым на руку игрокам неожиданный подарок: секретарь чемпиона, которая, естественно, для него несколько больше, чем секретарь, с первого взгляда влюбляется в претендента, и последний отвечает ей взаимностью. Чемпион, судя по всему, шахматист отменный, потому как, несмотря на свалившиеся на его голову лирические переживания, он перед последней партией проигрывает всего одно очко. Дальше в дело вступают уже не страсти, а деньги. Путем подкупа менеджер чемпиона выясняет запечатанный в конверте первый ход претендента в решающей партии. Чемпион ее выигрывает, выравнивает счет и сохраняет за собой титул. Мнимые чувства рушатся, истинные побеждают. Оба благородных героя по очереди отказываются от чемпионского звания... Пересказывать сюжет стоит только для того, чтобы убедить читателя в его простоте.
Однако и эту нехитрую интригу понять во время действия весьма сложно: поведение персонажей совершенно не соответствует событиям, в которых они участвуют. Текст либретто намекает, что на самом деле на сцене сталкиваются надмировые силы. Тут не только "любовь" и "кровь", но и "ад", и "рай", и сам сатана. Мизансцены же подчас столь многозначительны, а актеры столь ненаигранно серьезны и так мучительно стараются что-то переживать, что поневоле начинаешь протирать глаза: не на шекспировскую ли трагедию ты смотришь. Понятно, что все люди уподоблены шахматным фигурам, причем одни — пешки в руках судьбы, другие метят в короли. А мелкие жулики воображают себя посланцами ада. Но неужели этот круг мыслей способен вызвать такой накал страстей?
Все остальное в спектакле сделано без претензий и без откровений. Никаким глубокомыслием куража не заменишь. Поют артисты как могут (театр все-таки не музыкальный, какой тут спрос), двигаются — тоже. Студенческая массовка толпой бегает через сцену и попеременно изображает то толпу шахматных фанатов, то собственно шахматные фигуры. Ребята хлопотливо изображают воодушевление и честно выполняют задания хореографа Михаила Кислярова. Лет пятнадцать назад все было бы точно так же.
Но это, может быть, сделано специально. Как утверждает сопроводительный текст, авторы "Игры" хотели утолить ностальгию по семидесятым годам. Поэтому музыкальная партитура создана А. Чевским на основе популярных мелодий двадцатилетней давности, принадлежащих прежде всего "Битлз" и "АББА". Из неуказанных в программке первоисточников можно вспомнить о мюзикле Тима Райса Chess, к которому в свое время тоже имел отношение ансамбль "АББА". Между тем шлягеров в композиции "Игры" слышно не было, а значит, не было и сладких воспоминаний.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ