Вчера Ъ писал об амбициозных планах Совета безопасности, взросших на ниве изыскания финансовых средств для армии. Вчера же, выступая в Совете федерации, Виктор Черномырдин дал отпор притязаниям Александра Лебедя.
Подготовленная импровизация
Выступление премьер-министра в Совете федерации более чем примечательно. Его доклад выходит далеко за рамки ординарного отчета исполнительной власти перед представительной. По существу Виктор Черномырдин выступил в качестве претендента на кремлевское наследство, причем спровоцировал его на этот шаг Александр Лебедь. Именно Лебедь, как вчера писал Ъ, превратил поиск средств на военные расходы в ядро политической кампании за передел власти между правительством, администрацией президента и Советом безопасности. Черномырдин вызов принял.
Если Совет безопасности предлагал заведомо нереальные варианты (возвращение экспортных пошлин, полная ликвидация алкогольного импорта, пошлины на ввоз наличной валюты), то премьер предложил нечто весьма реальное. Он вспомнил о том, что все гениальное просто, и, не мудрствуя лукаво, предложил использовать уже не раз опробованное средство — спецналог. И не на поддержку АПК или угольщиков, как в 1994-1995 годах, а прямо на финансирование силовых ведомств.
Правда, подробности плана введения нового налога премьер не раскрыл. Но то, что эта идея призвана обезвредить инициативы Лебедя, подтверждается следующим обстоятельством: она оказалась полной неожиданностью как для вице-премьера и министра финансов Александра Лившица, так и для министра экономики Евгения Ясина. Лившиц, наученный горьким опытом, от комментариев по существу отказался, сославшись на то, что ему необходимо время для обдумывания предложения премьера. Ясин вяло высказался в том духе, что, вероятно, новый налог будет дополнением к налогу на добавленную стоимость. Из этого следует, что идея нового спецналога родилась в самом близком окружении премьер-министра, которое обороняет сферу своих интересов от вторжения Александра Лебедя.
Появление идеи спецналога, видимо, связано и с неожиданным взлетом министра обороны Игоря Родионова, который довольно долго пребывал, мягко говоря, в подвешенном состоянии: не мог расставить на ключевые посты в своем ведомстве нужных ему людей, не мог добиться не только причитающихся Минобороны денег, но даже аудиенции у премьера. Причина злоключений Родионова была в одном — он был "ничьим".
И вдруг: за неделю две встречи с Борисом Ельциным; оформленный указами президента мощнейший кадровый удар по прежнему руководству министерства и приход в ведомство его, Родионова, ставленников; проведенное премьером в Генштабе совещание с генералитетом; выигранный Минобороны Совет обороны во главе с Черномырдиным и, наконец, присвоение генерал-полковнику Родионову подобающего министру звания генерала армии. Объясняется все предельно просто — Родионов сделал свой выбор.
Он избавился от ярлыка "человек Лебедя" и сразу получил почти все, что хотел. Это ни в коем случае не означает, что Родионов тут же окажется в ряду публичных антагонистов секретаря СБ, но этого от него активно ищущий расположения военных Виктор Черномырдин и не требовал. Сильному и. о. президента не обойтись без сильного (в своей епархии) министра обороны; но этот министр одновременно должен быть подконтролен и надежен.
Совет федерации, похоже, не понял интриги с финансированием военных расходов, в которой сами расходы — совсем не главное; борьба разворачивается за полномочия в области экономической политики вообще и за контроль над налоговыми органами в частности. Во всяком случае, четкого ответа на свою инициативу от Совета федерации премьер-министр не услышал. Между тем судьба нового спецналога целиком в руках законодателей — постановлениями правительства или указами президента налоги не вводятся.
Популистское отступление
Если о том, что Александр Лебедь по-солдатски прямо вступил на тропу собственной президентской кампании, не писал только ленивый, то настаивать на том, что и Виктор Черномырдин следует тем же маршрутом, до вчерашнего дня не было достаточных оснований. Но в Совете федерации премьер раскрылся, обратившись к теме будущего размера квартплаты.
Михаил Булгаков, поднимая квартирный вопрос на высоту жизненной ценности, был совершенно прав. Наследие прежнего режима в России выражается едва ли не наиболее рельефно как раз в том, как власти намерены вести себя по отношению к квартиросъемщику.
По этому поводу уже высказывались и Евгений Ясин, и первый вице-премьер Владимир Потанин. Смысл их выступлений сводится к тому, что, как ни жаль, а коммунальным тарифам уготована одна дорога — все выше и выше, к границе себестоимости. В этой тенденции Евгений Ясин усматривал проявление новой социальной справедливости: в дотировании квартплаты он видит помощь богатым, в то время как справедливее поднять тарифы до реального рыночного уровня, а неимущим адресно выплачивать компенсацию.
Но премьер не пошел на поводу у подчиненных. В Совете федерации он заявил, что тарифы на электроэнергию и, возможно, на газ будут не то что повышены, а совсем наоборот — снижены. Оказывается, для того чтобы реализовать этот план, живо напоминающий постройку замка на песке, достаточно принять "самые крутые меры" к нерадивым руководителям.
Риторика очевидным образом заимствована из предвыборных выступлений. Не приходится сомневаться в том, что чисто политического расчета в этом заявлении куда больше, чем нежелания просто портить картину победы над инфляцией ростом коммунальных платежей. Единственное, что могло подвигнуть премьера на столь не соответствующую лейтмотиву политики правительства (бюджет превыше всего!) акцию — это, если говорить прямо, именно поход за голосами избирателей.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ,
ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ