Конец веселой традиции
Метрополитен под пристальным наблюдением
Одной из сенсаций текущего прокатного сезона грозится стать новый фильм Андрея И "Научная секция пилотов". Цепь загадочных смертей в столичном метро, неуловимый маньяк-манипулятор, подземный город и его странные жители как будто явились из архива немецкого экспрессионизма. Набор классических кинострахов обрел, однако, неожиданную актуальность — экранные теракты почти буквально отозвались эхом летних взрывов в московской подземке.
Конечно, было бы неразумно считать, что кино способно что-то или кого-то сглазить. Еще глупее, если автор рассчитывал спекульнуть на общественных маниях и вдруг попал в "яблочко". Такая призовая стрельба стоит недорого — кто сейчас помнит "Невозвращенца" Сергея Снежкина, трубным гласом прозвучавшего в ночь августовского путча и наутро благополучно забытого.
Вместе с тем в случае Андрея И всякое лыко вяжется в строку. Режиссер И являет собой один из самых грамотно сконструированных имиджей нового российского кино: маньчжурское происхождение, внешность французского борца-тяжеловеса, экзотическая фамилия и эффектное прошлое (учеба в МАИ, археологические экспедиции, ВГИК, съемки автомобильной рекламы Совинторга). На последнем фестивале в Анапе он один выдержал бремя "киношока", солнцезащитные очки носил на затылке, а собственную пресс-конференцию закончил признанием в любви волосатым ногам журналиста Дмитрия Быкова (мораль: критики, не надевайте шорты даже на курортных фестивалях!).
В последнем выпуске журнала "ОМ" режиссер примерил амплуа модного персонажа, с одинаковой легкостью рассуждая о пользе ковыряния в носу и рекламируя свитер от Marc O`Polo и слаксы SIR. Новая роль, в общем, удалась — допускаю, что рейв-молодежь отныне и надолго будет представлять кинодеятелей именно такими, с закрученными усами и татуированными бицепсами. Прибавьте сюда скандальные обстоятельства авторского кинодебюта. Появившийся в 1993 году "Конструктор красного цвета" был не больше не меньше экранизацией ненаписанного фрагмента "Волшебной горы" Томаса Манна, сращенной с модной темой секретного социального гомункулуса. Любопытно, что никто из видевших фильм ни словом не обмолвился о его содержании, недостатках или достоинствах. Зато все, в том числе фильма не видевшие, наперебой судачили о том, как зрители премьеры падали в обморок или блевали, когда на экране шли документальные кадры операции по разделению сиамских близнецов.
В авторской аннотации к "Конструктору..." режиссер не без гордости заметил, что уникальная кинохроника выкуплена из спецхрана за несколько миллионов рублей. По словам актрисы-продюсера Анны Семкиной, "Научная секция пилотов" потянула на миллион долларов. Почти двухчасовая картина явно родилась из двух источников — рассказа Борхеса "Смерть и буссоль" и одного-единственного кадра "Дурной крови" Лео Каракса. Того самого, где камера вплотную приближается к герою сзади, а в тот же момент из туннеля выныривает поезд парижского сабвея. Этот источник оператор Игорь Клебанов переосмыслил замечательно. Не хочется обижать заслуженного камермэна, но снятые им в былые времена "Шторм на суше", "Петровка, 38" или "Огарева, 6" никак не предвещали той культуры изображения, которую он показал сейчас.
С Борхесом сложнее. Когда-то "Смерть и буссоль" стояла на полке каждого советского интеллигента рядом с Кортасаром, "Мастером и Маргаритой" и сборником японской поэзии. Умный сыщик воображал, что проник в замысел образованного убийцы, но все получалось наоборот: преступник знал слабости детектива и сознательно сочинял условия ребуса, чтобы в финале игры расправиться с игроком-победителем. Этот мотив, упоительно резонирующий в сфере обыденной мистики, явно виден в "Научной секции пилотов". Анонимный маньяк терроризирует московский метрополитен, подсовывая то муляжи, то настоящие трупы, персонажи вне подозрения ведут себя как опасные сумасшедшие, группа захвата бьется над логическими шарадами, а в результате оказывается, что вся головоломка придумана компьютером, за клавиатуру которого уселся сдуревший пацан.
Не надо объяснять, что игра, где в основе лежит ошибка, никакого интереса не представляет. Как следствие, из фильма вываливается сюжет, интрига и смысл. После анапской премьеры один из прокатчиков в сердцах сплюнул: "Был бы сюжет, вышел бы классный триллер. А так никто не купит. Нечего и пробовать". Со этой точки зрения прокатчик был прав. Но в том-то и дело, что фильм Андрея И, при всей сумме вложений, на продажу не предназначен, поскольку сделан в традициях той инфантильной игровой эпохи, когда делом авторской доблести считалось ломать, а не строить. И показывать, что "взрослый" мир и "взрослые" мифы — это межпланетный пакт кокаинистов (так было в "Двух капитанах-2" Сергея Дебижева), тусовка эстетствующих зомби ("Трактористы-2" братьев Алейниковых) или путешествие сталинских соколов по старым фильмам Жоржа Мельеса ("Переход товарища Чкалова через Северный полюс" Максима Пежемского). Я специально называю только римейки и только фильмы, склеенные из обрезков или снятые в полулюбительских условиях — то было кредо эпохи, ее пафос и стиль.
За десятилетие эпоха постарела, обзавелась своими мифами и, увы, собственными мертвецами. "Научная секция пилотов" стала последней киноработой Сергея Курехина — главный поп-механик страны выдержал стиль до конца. Он умер на излете времени, вместе с концом прекрасной эры, когда авангардисты стали академиками, а леваки — политическими фундаменталистами. Возможно, позировать с фигой в кармане на страницах многотиражного глянцевого журнала или за миллион баксов гнать с экрана сознательную туфту и есть маньеристский виток уходящего стиля. Когда-то коронным номером поп-механики было склеить на сцене красивую мелодию и тут же ее разломать. Теперь в похожей ситуации Андрею И хочется ответить финальной репликой горьковской "На дне": "Испортил песню, дурак".
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ
Одной из сенсаций текущего прокатного сезона грозится стать новый фильм Андрея И "Научная секция пилотов". Цепь загадочных смертей в столичном метро, неуловимый маньяк-манипулятор, подземный город и его странные жители как будто явились из архива немецкого экспрессионизма. Набор классических кинострахов обрел, однако, неожиданную актуальность — экранные теракты почти буквально отозвались эхом летних взрывов в московской подземке.
Конечно, было бы неразумно считать, что кино способно что-то или кого-то сглазить. Еще глупее, если автор рассчитывал спекульнуть на общественных маниях и вдруг попал в "яблочко". Такая призовая стрельба стоит недорого — кто сейчас помнит "Невозвращенца" Сергея Снежкина, трубным гласом прозвучавшего в ночь августовского путча и наутро благополучно забытого.
Вместе с тем в случае Андрея И всякое лыко вяжется в строку. Режиссер И являет собой один из самых грамотно сконструированных имиджей нового российского кино: маньчжурское происхождение, внешность французского борца-тяжеловеса, экзотическая фамилия и эффектное прошлое (учеба в МАИ, археологические экспедиции, ВГИК, съемки автомобильной рекламы Совинторга). На последнем фестивале в Анапе он один выдержал бремя "киношока", солнцезащитные очки носил на затылке, а собственную пресс-конференцию закончил признанием в любви волосатым ногам журналиста Дмитрия Быкова (мораль: критики, не надевайте шорты даже на курортных фестивалях!).
В последнем выпуске журнала "ОМ" режиссер примерил амплуа модного персонажа, с одинаковой легкостью рассуждая о пользе ковыряния в носу и рекламируя свитер от Marc O`Polo и слаксы SIR. Новая роль, в общем, удалась — допускаю, что рейв-молодежь отныне и надолго будет представлять кинодеятелей именно такими, с закрученными усами и татуированными бицепсами. Прибавьте сюда скандальные обстоятельства авторского кинодебюта. Появившийся в 1993 году "Конструктор красного цвета" был не больше не меньше экранизацией ненаписанного фрагмента "Волшебной горы" Томаса Манна, сращенной с модной темой секретного социального гомункулуса. Любопытно, что никто из видевших фильм ни словом не обмолвился о его содержании, недостатках или достоинствах. Зато все, в том числе фильма не видевшие, наперебой судачили о том, как зрители премьеры падали в обморок или блевали, когда на экране шли документальные кадры операции по разделению сиамских близнецов.
В авторской аннотации к "Конструктору..." режиссер не без гордости заметил, что уникальная кинохроника выкуплена из спецхрана за несколько миллионов рублей. По словам актрисы-продюсера Анны Семкиной, "Научная секция пилотов" потянула на миллион долларов. Почти двухчасовая картина явно родилась из двух источников — рассказа Борхеса "Смерть и буссоль" и одного-единственного кадра "Дурной крови" Лео Каракса. Того самого, где камера вплотную приближается к герою сзади, а в тот же момент из туннеля выныривает поезд парижского сабвея. Этот источник оператор Игорь Клебанов переосмыслил замечательно. Не хочется обижать заслуженного камермэна, но снятые им в былые времена "Шторм на суше", "Петровка, 38" или "Огарева, 6" никак не предвещали той культуры изображения, которую он показал сейчас.
С Борхесом сложнее. Когда-то "Смерть и буссоль" стояла на полке каждого советского интеллигента рядом с Кортасаром, "Мастером и Маргаритой" и сборником японской поэзии. Умный сыщик воображал, что проник в замысел образованного убийцы, но все получалось наоборот: преступник знал слабости детектива и сознательно сочинял условия ребуса, чтобы в финале игры расправиться с игроком-победителем. Этот мотив, упоительно резонирующий в сфере обыденной мистики, явно виден в "Научной секции пилотов". Анонимный маньяк терроризирует московский метрополитен, подсовывая то муляжи, то настоящие трупы, персонажи вне подозрения ведут себя как опасные сумасшедшие, группа захвата бьется над логическими шарадами, а в результате оказывается, что вся головоломка придумана компьютером, за клавиатуру которого уселся сдуревший пацан.
Не надо объяснять, что игра, где в основе лежит ошибка, никакого интереса не представляет. Как следствие, из фильма вываливается сюжет, интрига и смысл. После анапской премьеры один из прокатчиков в сердцах сплюнул: "Был бы сюжет, вышел бы классный триллер. А так никто не купит. Нечего и пробовать". Со этой точки зрения прокатчик был прав. Но в том-то и дело, что фильм Андрея И, при всей сумме вложений, на продажу не предназначен, поскольку сделан в традициях той инфантильной игровой эпохи, когда делом авторской доблести считалось ломать, а не строить. И показывать, что "взрослый" мир и "взрослые" мифы — это межпланетный пакт кокаинистов (так было в "Двух капитанах-2" Сергея Дебижева), тусовка эстетствующих зомби ("Трактористы-2" братьев Алейниковых) или путешествие сталинских соколов по старым фильмам Жоржа Мельеса ("Переход товарища Чкалова через Северный полюс" Максима Пежемского). Я специально называю только римейки и только фильмы, склеенные из обрезков или снятые в полулюбительских условиях — то было кредо эпохи, ее пафос и стиль.
За десятилетие эпоха постарела, обзавелась своими мифами и, увы, собственными мертвецами. "Научная секция пилотов" стала последней киноработой Сергея Курехина — главный поп-механик страны выдержал стиль до конца. Он умер на излете времени, вместе с концом прекрасной эры, когда авангардисты стали академиками, а леваки — политическими фундаменталистами. Возможно, позировать с фигой в кармане на страницах многотиражного глянцевого журнала или за миллион баксов гнать с экрана сознательную туфту и есть маньеристский виток уходящего стиля. Когда-то коронным номером поп-механики было склеить на сцене красивую мелодию и тут же ее разломать. Теперь в похожей ситуации Андрею И хочется ответить финальной репликой горьковской "На дне": "Испортил песню, дурак".
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ