Рижский кинофорум "Арсенал" отпраздновал свое десятилетие. Появившись в 1986 году как полулегальный просмотр экспериментального кино, он последовательно прошел все стадии роста: "детскую левизну", подростковый романтизм и скучноватую зрелость. Похоже, справляя круглую дату, фестиваль вновь вернулся к авангардистским истокам.
У первого "Арсенала" не было даже имени. Энтузиасты раннеперестроечного кино — теоретики, практики и просто продвинутые любители — по приглашению режиссера Августа Сукутса собрались в столице тогда еще советской Латвии, чтобы сообща поглядеть хорошие фильмы и рассудить, что именно из экранного арсенала пригодится для обновления жизни и искусства. С тех пор изменилось многое и многие. Каталог "Арсенала-96" уведомляет: "Юнцы, десять лет назад ломавшие стулья в просмотровых залах, нынче расселись по другим стульям — в сейме, думе, банках..." Умер Юрий Лотман, по ночам читавший лекции чуть ли не прямо в кинозале. Умерли режиссеры Юрис Подниекс и Александр Кайдановский, киновед Михаил Ямпольский уехал преподавать в Нью-Йорк (на "Арсенал-96" Плахов символично приехал как член жюри кинопрессы, а Ямпольский — в качестве почетного гостя).
Не изменился, кажется, только Август Сукутс, по-прежнему обставляющий свое детище продуманно, любовно и вручную. Режиссура юбилейного кинофорума заставляла вспомнить весь спектр авангарда — от шокинга до концептуализма. Процедура открытия по традиции была выполнена в жанре кинохэппенинга — в полной тишине слайд-проектор высвечивал на темной сцене черно-белую фотографию безголового мужчины, а цветной киноэкран тем временем прокручивал изображение симпатичного бульдожки. В фойе под стеклянным колпаком высилась какая-то прозрачная глыба. Поясняющая надпись гласила, что это тот самый айсберг, который свалился на Чарли Чаплина в "Золотой лихорадке". Назначение экспоната выяснилось только через неделю. На финальной церемонии ледышку раскололи пополам и извлекли из нее тросточку Чарли, с помощью которой и был разыгран конкурсный приз. Награждение как лотерея опять-таки арсенальская традиция — на сей раз счастливцами оказались казахский режиссер Сатыбалды Нарымбетов и его фильм "Жизнеописание юного аккордеониста". Поскольку в качестве арбитра здесь выступала Фортуна, к ее решению добавить нечего. Зато вердикт жюри ФИПРЕССИ во главе с Марселем Мартеном можно и оспорить. Награжденная кинопрессой немецко-швейцарская картина "Середина мгновения" (реж. Николас Гумберт и Вернер Пенцель) демонстрирует эталонный образец аккуратно сделанного "никакого" кино, а удостоенный спецупоминания казахский "Опыт креста" (реж. Тарас Попов и Владимир Тюлькин) — не менее эталонное путешествие вооруженных видеокамерой дилетантов по подростковой колонии.
Акционистским подходом были отмечены и прочие фестивальные мероприятия. Собравшихся на вступительный банкет встречала пятерка огромных ирландских волкодавов, а главный фуршетный стол был завален "догги" и "педигри пал".
Сгоряча многие гости отведали собачьего лакомства — такой изящной провокации позавидовал бы сам Луис Бунюэль (в дальнейшем гости питались в кафе "Андалузский пес", где можно было заказать борщ "Броненосец 'Потемкин'" или кровавый бифштекс "Завтрак Ингмара Бергмана"). Другой киноклассик, Лукино Висконти, был представлен целой внеконкурсной ретроспективой. В ее рамках Ригу посетил Хельмут Бергер — последняя любовь и последняя муза мэтра. Едва сойдя с самолета, бывший Мартин фон Эссенбек поинтересовался, нет ли поблизости Алена Делона. И заявил, что не намерен быть с "этим фашистом" не то что в одном государстве, но и на одной земле. На собственную пресс-конференцию высокий гость явился с почти двухчасовой задержкой. Ожидание, впрочем, не прошло даром. Журналистам было доверительно сообщено, что у знаменитости серьезные проблемы с алкоголем, которых он не скрывает и с каковыми борется. Вероятно, в качестве подспорья в этой изнурительной схватке пресс-комната рижского Дома конгрессов ломилась от выпивки. Бергер приехал в темных очках, к виски не притронулся, зато не переставая пил пиво, красиво жестикулировал, рассказывал о своих романах с женами Рода Стюарта и Мика Джаггера, непринужденно обзывал прессу идиотами и на вопрос об отношении к праху Висконти сделал движение, которым заправляют в ноздрю щепоть кокаина.
Не менее бурно прошла пресс-конференция по новому фильму Отара Иоселиани "12 разбойников". Обратившись к трем эпохам грузинской истории (междоусобное средневековье, бериевские 30-е и сегодняшний бандитский беспредел), цитируя самого себя, гриффитовскую "Нетерпимость" и "Покаяние" Абуладзе, Иоселиани сделал очень злой и очень обидный фильм о власти черни, в любое время и при любых обстоятельствах готовой урвать кусок пожирнее. Насколько это совпадает с конструктивными взглядами автора на современную политическую ситуацию, узнать не удалось. Зато, отбиваясь от репортеров, Иоселиани раздраженно напомнил, что облюбованные "Кинотавром" Сочи есть исконно грузинская земля, безответственно подаренная Орджоникидзе сталинской империи.
Если живые классики продемонстрировали на "Арсенале" по-прежнему недюжинные качества бойцов и полемистов, то текущая кинопродукция, как и следовало ожидать, в целом отличалась редкой анемией. Здесь надо отдать должное составителям кинопрограмм, вовремя вспомнившим, что концептуализм был и остается высшей фазой авангарда. Фестивальный репертуар пестрел сквозными рифмами, скрытыми самоописаниями, отражениями, перевертышами, прихотливыми повторами и другими приемами, к которым обязательно обращается радикальный творец, утративший энергию творения. Самый короткий фильм длился полторы минуты (из нескольких таких микролент состояла подборка голландцев Тани и Родерика Гендерсонов), самый длинный — десять с половиной часов (в этот метраж австрийский режиссер Михаэль Пильц уместил свои путевые заметки о Сибири). Одних только "Почтальонов" было три — пригретый "Оскаром" "Il postino" Майкла Рэдфорда, медитативный гонконгский "Postman" (реж. Хе Йи) и короткометражная латышская "Pasts" (реж. Лайла Пакалныня). Под модной вывеской американских независимых крутились "Мертвец идет" Тима Роббинса и просто "Мертвец" Джима Джармуша. Как минимум полдюжины фильмов — от суперкороткого "Урока покраснения" Гендерсонов до "Сестра моя, сестра" англичанки Нэнси Мэклер — исследовали тему неоднозначных последствий сестринской любви. Еще полдюжины рассказывали о подростковых трудностях — вспоминая молодость, "Арсенал" не постеснялся инфантилизма. К самым главным акциям относился показ внеконкурсных хитов. "Разбивая волны" Ларса фон Треера, "Все справедливо" Бо Видерберга и джармушевский "Мертвец" сопровождались оглушительным латышским синхроном, автоматически исключавшим из числа зрителей представителей всех прочих языковых групп. Было это эпатажем, концепцией или просто накладкой, сказать трудно. Во всяком случае юбилейный "Арсенал" убедил, что у него в запасе еще много средств воздействия на публику.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ