Некролог
Фото: EPA/Фото ИТАР-ТАСС
Четвертый день Бразилия погружена в необъявленный национальный траур: в воскресенье в своем доме в Рио-де-Жанейро был убит великий документалист 80-летний Эдуарду Коутинью.
В убийстве обвиняют 41-летнего сына режиссера — шизофреника, очевидно пытавшегося покончить с собой и тяжело ранившего свою мать.
Патриарх бразильского кино по черной иронии судьбы прославился фильмом "Человек, отмеченный смертью" (1964-1984), на съемках которого вполне мог быть — и не однажды — убит.
В начале 1960-х бразильское "новое кино" во главе с барочным гением Глаубером Рошей ошеломило мир. Весь авангард в Латинской Америке был теснейшим образом связан с революционным движением. И Коутинью приехал в Пернамбуку в апреле 1962 года снимать митинг протеста против убийства Жуана Педру Тейшейры, организатора профсоюза сельскохозяйственных рабочих. Возникла идея снять его историю в модной манере, смешав игру и реальность. Если убитого активиста в фильме, продюсируемом студенческими организациями, играл актер, то его вдову Элизабет — она сама, крестьян — крестьяне.
Начало съемок 15 января 1964 года сорвалось: полиция атаковала крестьян, убив 11 человек. Группа перебралась в соседний район, но уже через 33 дня "занавес опустился" на 17 лет. 1 апреля произошел военно-фашистский переворот. Солдаты ворвались на съемки в поисках "кубинских террористов", арестовали группу: материал уцелел, потому что был отослан в столичную лабораторию.
Лидеров "нового кино" выдавили в эмиграцию, проведя через тюрьмы и пытки. Коутинью был не настолько известен, о нем забыли. Его официальный дебют и единственный игровой фильм — комедия "Человек, который купил мир" (1968). Загадочный индиец, убитый на глазах героя, завещал ему $10 трлн. Бедолага оказался мишенью для агентов сверхдержав, чью экономику мог обрушить. Но зарабатывал Коутинью в основном сценариями, включая сценарий фильма Бруну Баррету "Дона Флор и два ее мужа" (1976).
В 1981 году политическая амнистия позволила продолжить съемки, найти 17 лет скрывавшуюся в подполье Элизабет и выживших профсоюзников. Произошло киночудо. Коутинью показал героям старый материал и снял их реакцию. Агитпроп перешел в философскую рефлексию о правде и вымысле, жизни, смерти и игре.
С тех пор Коутинью изощрял эту рефлексию. Развивая идеи жертв диктатуры — Паулу Фрейре и Аугусту Боала, создавших "педагогику" и "театр угнетения",— очищал документ от отношений власти и подчинения между режиссером и героями. Шел в бидонвили, поселялся в 500-квартирном доме в Копакабане и патриархальную деревню, населенную родственниками, слушал и снимал те истории, которые хотелось рассказать людям.
Героев он затем стал набирать по объявлениям в газете. В его шедевре "Сценическая постановка" (2007) о себе говорили 23 женщины, но Коутинью вышел и за пределы синема верите. Рассказы повторяли-разыгрывали профессиональные актеры: порой было непонятно, кто исповедуется, а кто корчит комедию.
Эти поиски пришли в конфликт интересов с "обществом зрелищ", мерящим правду и ложь деньгами. "Один день жизни" (2010), итог 24-часового погружения в мир телевидения, так и не вышел в прокат: телевидение не санкционирует использование фрагментов передач. Увидеть его можно только на фестивалях, но зато — только бесплатно.
В 1957 году Коутинью побывал на легендарном Московском фестивале молодежи и студентов. А в 2009 году привез в Россию свою "Москву" — алхимический опыт, где менялись местами зрители и актеры, репетировавшие "Три сестры". Тогда он назвал Чехова своим предшественником — абстракционистом, усомнившимся, как и Коутинью, в реальности.