Мстислав Ростропович давно и отчаянно сражается за "Леди Макбет", постановки которой в России вплоть до нынешнего года нужно было добиваться. Спектакль Мариинского, на три месяца опередивший филармоническое исполнение, как бы закрыл эту дыру. Но существование "Леди Макбет" в театре пока в какой-то мере условно и призрачно: показанная единожды, унаследовавшая исполнительский состав (за немногими исключениями), декорации и режиссуру от "Катерины Измайловой", она находится на положении падчерицы, донашивающей чужие одежды. Большой театр оперу не поставил. Пока на отечественной оперной сцене торжествует "Катерина Измайлова", на Западе с 60-х годов идет "Леди Макбет", и в 90-е ее — как общепризнанную классику — испытывают на прочность спектаклями типа лондонской постановки Дэвида Паунтни с тремя шекспировскими ведьмами и образом страны-тюрьмы, или постмодернистской — Грэма Викка в "Метрополитен", где действие происходит в послевоенной Америке. В России любое исполнение первой редакции восстанавливает баланс. Тем более такое, какое задумал и осуществляет Мстислав Ростропович, — претендующее на статус премьерного. Такая "Леди Макбет" в России еще не исполнялась: Ростропович стремится к самому первому, неискаженному облику произведения. По его просьбе Манашир Якубов, главный редактор издательства DSCH и куратор архива Шостаковича, выверил партитуру по архивным копиям, заполняя случайные и не случайные лакуны в тексте. В результате даже знатоки оперы выявили для себя белые пятна. Одно из самых пикантных открытий — реплика Сергея в 3-й картине, после знаменитой альковной сцены — обнаружила для ошеломленных певцов и оркестрантов, не говоря уже о присутствующих на репетициях, что из сюжета оперы, каким мы его знали, была изъята деталь, объясняющая в истории Катерины многое, если не все: "мужняя жена", проведшая в доме Измайловых четыре года, оказалась девственницей. В ситуации с партитурой "Леди Макбет" узкоспециальные текстологические вопросы переходят в жанр почти детективный.
Мстислав Ростропович давно и отчаянно сражается за "Леди Макбет", постановки которой в России вплоть до нынешнего года нужно было добиваться. Спектакль Мариинского, на три месяца опередивший филармоническое исполнение, как бы закрыл эту дыру. Но существование "Леди Макбет" в театре пока в какой-то мере условно и призрачно: показанная единожды, унаследовавшая исполнительский состав (за немногими исключениями), декорации и режиссуру от "Катерины Измайловой", она находится на положении падчерицы, донашивающей чужие одежды. Большой театр оперу не поставил. Пока на отечественной оперной сцене торжествует "Катерина Измайлова", на Западе с 60-х годов идет "Леди Макбет", и в 90-е ее — как общепризнанную классику — испытывают на прочность спектаклями типа лондонской постановки Дэвида Паунтни с тремя шекспировскими ведьмами и образом страны-тюрьмы, или постмодернистской — Грэма Викка в "Метрополитен", где действие происходит в послевоенной Америке. В России любое исполнение первой редакции восстанавливает баланс. Тем более такое, какое задумал и осуществляет Мстислав Ростропович, — претендующее на статус премьерного. Такая "Леди Макбет" в России еще не исполнялась: Ростропович стремится к самому первому, неискаженному облику произведения. По его просьбе Манашир Якубов, главный редактор издательства DSCH и куратор архива Шостаковича, выверил партитуру по архивным копиям, заполняя случайные и не случайные лакуны в тексте. В результате даже знатоки оперы выявили для себя белые пятна. Одно из самых пикантных открытий — реплика Сергея в 3-й картине, после знаменитой альковной сцены — обнаружила для ошеломленных певцов и оркестрантов, не говоря уже о присутствующих на репетициях, что из сюжета оперы, каким мы его знали, была изъята деталь, объясняющая в истории Катерины многое, если не все: "мужняя жена", проведшая в доме Измайловых четыре года, оказалась девственницей. В ситуации с партитурой "Леди Макбет" узкоспециальные текстологические вопросы переходят в жанр почти детективный.