Идет третья неделя Эдинбургского фестиваля. Он окончится в последний день лета, пережив таким образом двух главных своих сверстников и попутчиков: тоже справивший в этом году свое 50-летие кинофестиваль "Драмбуи" и даже фестиваль шотландских военных оркестров Tatoos — которые, если честно, пользуются здесь не меньшей популярностью, чем театр и даже кинематограф. И хотя по неписаным фестивальным правилам финал всегда должен быть ударным (в Эдинбурге под занавес припасли Штайна и Пину Бауш), волна оживления явно пошла на убыль и жизнь города потихонечку упорядочивается. Из Эдинбурга передает ЛАРИСА Ъ-ЮСИПОВА.
В неудобное дневное время еще может мелькнуть на экране фильм братьев Коэнов (судя по количеству продаваемых кассет и книжечек со сценарием, "Фарго" явно тянет на хит сезона — наряду с Trainspotting), но вечера уже плотно отданы Шварценеггеру. Впрочем, Drambui кончился, а вместе с ним и ажиотаж у кинотеатров. Остались театры, к каждому из которых (главных фестивальных площадок восемь, не считая "Фриджа") по вечерам бодро несется толпа. Здесь, кажется, готовы принять и полюбить все: и классику, и авангард, и тот странный жанр, который когда-то и у нас был очень в чести, а лет пять назад погрузился в летаргический сон. Спектакль, посвященный борьбе — в данном случае борьбе Шотландии за самоопределение вплоть до отделения. Это, кажется, единственный случай, когда качество зрелища никого особенно не волнует.
Поставить свободолюбивый спектакль — значит, обеспечить себе успех и в верхах (организаторы), и в низах (публика) Эдинбурга. Фестиваль, брезгливо закрывающий двери перед любым второстепенным — не говоря уж о третьестепенном — зрелищем, тут готов распахнуть ворота почти любому. Сэр Шон Коннери, пожелавший на церемонии открытия Drambui себе и собравшимся скорейшей встречи в свободной Шотландии, задал тон. А дальше пошло. Кульминацией же свободолюбия стал показанный в эти дни спектакль "Сатира на сатиру", автор пьесы и постановщик Джон Макграф, театр Wildcat, парафраз средневекового фарса, бывшего чрезвычайно популярным на протяжении всех четырех столетий с момента появления на свет. Однако, на мой взгляд, уважаемый современный автор явно злоупотребил любовью соотечественников к своему предшественнику-сатирику и к родине. Представление труппы "Дикая кошка" по стилистике в лучшем случае сопоставимо с нашими КВН тридцатилетней давности — столь же непритязательно, сколь и зажигательно для собравшейся в зале аудитории. Вообще, активности эдинбургской публики могла бы позавидовать даже Москва времени самого горячего своего увлечения театром. На этом фестивале приходится исполнять свой зрительский долг не только вечером, но и днем, когда по главным улицам просто невозможно пройти — такое столпотворение.
В этом году особенно популярен жанр, который по аналогии с "живыми картинками" можно назвать "живой инсталляцией". Например, на постаменте памятника стоит человек в белом костюме (якобы астронавтском) с американским флагом в руке. Но выяснить, что за памятник умудрились ликвидировать в столице Шотландии, нет никакой возможности, неизвестно ведь, что придет инсталляции в голову, если ты к ней приблизишься. Зато рядом, у другого целого и невредимого конного монумента, девушка в костюме а-ля Эмма Томпсон из "Разума и чувств" произносит монолог из "Гордости и предубеждения" перед толпой японцев. Те слушают чрезвычайно внимательно — очевидно тягу Дальнего Востока к романам Джейн Остин воплощает не только тайванец Энг Ли.
К вечеру картина становится менее идиллической. Когда респектабельная публика расходится по главным театрам и дорогим ресторанам, богемная — по артистическим кафе и театрикам "Фриджа", на главных улицах собирается публика "приблатненная", а шоу приобретает явно агрессивный оттенок. Листовки зазывают в путешествие по Horror Mile (Royal Mile — излюбленная туристская тропа Эдинбурга), на площадке возле собора XV века начинаются пляски под предводительством сатаны (черный костюм, рога, мигающие лампочки возле глаз), а за два дома от полицейского участка — чудовищный мордобой. Любопытно, что собравшиеся, и я в том числе, долго не могли решить — представление ли это или настоящая драка. Пока проходившая мимо китаянка не кинулась в участок с криками "Police! Police!". Должно быть, она только приехала и не знала еще, что в городе — фестиваль. Но это оказалось к лучшему.