Даже самые, казалось бы, мощные и стабильные банковские системы требуют периодических встрясок. Лучшее тому подтверждение — начало очередной, уже третьей по счету реформы банковской системы США.
На днях Билл Клинтон подпишет закон, который разрешит американским банкам заниматься одновременно расчетно-кассовым обслуживанием и работой на фондовом рынке, чего они не могли делать до сих пор. А также сливаться с финансовыми институтами, работающими на фондовом рынке, чего они делать тоже не могли. Среди основных причин реформы чаще всего называют необходимость увеличения американских банков для повышения их конкурентоспособности на мировом рынке. Эта причина проста и понятна даже американскому школьнику: самый большой в мире банк должен быть американским. И действительно странно, что у страны с крупнейшим в мире ВВП не самые крупные в мире банки. Еще в начале 70-х их начали теснить японцы и европейцы (им разрешено заниматься и расчетами, и операциями с ценными бумагами), и сегодня в десятку крупнейших банков мира входят лишь два банка из США.
Но такая ситуация сложилась уже давно, а решение о начале реформы принято только сейчас. О чем это говорит? Например, о том, что начавшаяся лет двадцать назад дискуссия о необходимости снятия ограничений могла бы продолжаться еще столько же, но какие-то причины ускорили принятие решения. Поскольку причиной двух предыдущих реформ американской банковской системы стали экономические кризисы, логично предположить, что их угроза беспокоит американцев и сейчас. Одна из реформ была вызвана Великой депрессией, начавшейся в октябре 1929 года. За последние недели в связи с 70-летним юбилеем о ней написано предостаточно. Поэтому повторяться не буду, отмечу лишь, что одним из результатов кризиса как раз и стало разделение американских банков на коммерческие и инвестиционные. А вот о реформе 1913 года, вызванной кризисом 1907 года (кстати, начавшемся тоже в октябре), ничего не пишут уже давно. Одно из немногих исключений — новая книга Андрея Аникина "История финансовых потрясений: От Джона Ло до Сергея Кириенко". Кратко перескажу одну из ее глав.
В общих чертах кризис 1907 года развивался по тому же сценарию, что и в 1929 году: перегрев рынка, резкое падение цен, лавинообразная волна банкротств, неплатежи, длинные очереди вкладчиков у дверей банков. Не имея достаточных средств для спасения банковской системы, президент Теодор Рузвельт (родственник того Рузвельта, который выводил США из Великой депрессии в 30-е годы) был вынужден обратиться к 70-летнему Джону Пирпонту Моргану, хозяину крупнейшей в стране финансово-промышленной группы — Дома Морганов. Он контролировал Стальной трест (монополию, поглотившую почти всю металлургическую отрасль страны и интегрированную по вертикали — от добычи руды до сбыта готовой продукции), железнодорожные компании, другие крупные корпорации. А во главе этой империи находился банк, который активно работал на фондовом рынке и при этом в полной мере занимался коммерческими банковскими операциями — организацией расчетов, приемом вкладов, выдачей кредитов и т. п.
Кризис несколько подорвал финансовую мощь Моргана (акции Стального треста с января по ноябрь 1907 года упали в цене более чем вдвое), но у него остался значительный резерв ликвидных средств, который и был брошен на чашу весов. Он выдал группе банков $25 млн под 10% годовых. Кроме того, Морган лично попросил крупных "медведей" на время воздержаться от продаж. Чтобы понять, что означала эта просьба, приведу цитату из книги Льюиса Кори, автора одной из первых биографий Моргана: Президент Рузвельт... принял финансовую диктатуру Моргана. Один за другим его соперники — Рокфеллер, Гарриман, Шифф, Райан — приходили к нему, предлагали свои ресурсы и просили указаний; за ними следовали президенты банков, железных дорог, промышленных трестов... Совещание собиралось за совещанием, обычно в библиотеке его особняка. Пока финансисты меньшего калибра обсуждали планы, Морган, сидя в соседней комнате со своей неизменной большой черной сигарой, в суровом молчании раскладывал пасьянс. Отчужденный, властный, величественный. Когда участники совещания приходили к какому-то решению, Морган входил, выслушивал и обычно говорил только "да" или "нет". Иногда они вручали ему лист бумаги со своими предложениями, и Морган мог просто молча разорвать его... На более высоких совещаниях Морган сидел за столом вместе со всеми, молчал, слушал и начинал говорить только для того, чтобы предписать свою волю.
Иными словами, просьба Моргана означала приказ. В декабре 1907 года ситуация нормализовалось. И тут же встал вопрос о необходимости создания центрального банка страны, какого до этого в США не было. Дискуссии продолжались 5 лет, и в 1913 году появилась Федеральная резервная система (по сути, центральный банк страны). Теперь уже ФРС стала приходить на помощь тонущим американским банкам, а те, в свою очередь,— испытывающим проблемы предприятиям. ФРС готова в любой момент помочь своим банкам и сегодня. Но вот в том, что те, в свою очередь, смогут помочь своим предприятиям, есть большие сомнения: масштабы американской экономики уже давно переросли размеры ее банков. Сегодня в США нет Морганов.
ЮРИЙ КАЛАШНОВ
АМЕРИКАНСКАЯ БАНКОВСКАЯ СИСТЕМА НА ПОРОГЕ ТРЕТЬЕЙ БАНКОВСКОЙ РЕФОРМЫ. ПРЕДЫДУЩИЕ ДВЕ БЫЛИ ВЫЗВАНЫ ЭКОНОМИЧЕСКИМИ КРИЗИСАМИ