В Новосибирске в рамках продолжающегося Рождественского фестиваля искусств состоялась премьера нового спектакля Валерия Фокина "Старосветская любовь" по мотивам "Старосветских помещиков" Гоголя. Помещиков сыграли Лия Ахеджакова и Богдан Ступка. На сцене сошлись в жестком конфликте два типа современного российского театра: антрепризный театр "звезд" и театр концептуальной режиссуры.
В спектакле "Старосветская любовь" нет ни смачных деталей помещичьего быта, ни колорита малороссийской деревни, ни умиления, ни уюта. Нет обеденного стола, и даже еда, в которой, по Гоголю, сосредоточен весь смысл старосветской жизни, переведена в разряд воображаемой сценической материи. А кошка Пульхерии Ивановны, невольная вестница близкой кончины помещицы, преображена в огромную, самостоятельно передвигающуюся корзину с разноцветными клубками шерсти.
Вероятно, Валерий Фокин мог бы повторить вслед за Набоковым, что самый кошмарный сон, который он в состоянии вообразить,— сон, в котором Гоголь навсегда остается автором украинских фольклорных повестей и строчит на малороссийском наречии том за томом "Миргород" и "Вечера на хуторе близ Диканьки". То, что Гоголь-мистик и Гоголь-метафизик режиссеру очень близок, а Гоголь-бытописатель совсем неинтересен, давно известно. Вот и на историю старосветских помещиков Фокин смотрит глазами не молодого сочинителя, а Гоголя последних дней, изведенного болезнью и лекарями, жгущего рукописи и встречающего смерть. Умирающий автор даже выведен Фокиным на сцену и сам начинает спектакль: черная фигура с узнаваемым птичьим профилем прыгает и корчится на фоне живого пламени, упрятанного в небольшую металлическую жаровню в задней стене.
Вся игровая коробка с серым кирпичным задником тоже напоминает жаровню или духовку, может быть, оттого, что повсюду аккуратно разложены подсушенные вершки и корешки. Пульхерия Ивановна и Афанасий Иванович располагаются среди всего этого на двух подстилках, и поэтому с самого начала кажутся уже тронутыми сухостью небытия. Пара помещиков является Гоголю Игоря Ясуловича как предсмертное воспоминание и одновременно как знак его кончины. Подвергнув многословную, "сочную" инсценировку Николая Коляды нещадной резекции, Валерий Фокин, в сущности, ставит спектакль о смерти, постепенно отвоевывающей двух стариков у обычной жизни. Сделано по-фокински жестко, обдуманно и собранно. Шаг влево от режиссерской партитуры или шаг вправо — сразу беда.
Старосветских помещиков сыграли Лия Ахеджакова и Богдан Ступка (знаменитый украинский актер, кстати, впервые в жизни играет на театральной сцене по-русски). На премьере было видно, как трудно пришлось народным артистам с режиссером и как трудно было с ними режиссеру. Иногда Ахеджакова и Ступка были так озабочены соблюдением партитуры, что казались просто блокированными этой ответственностью. Иногда были слишком испуганы молчанием публики и тогда поддавали жару, форсируя любимые демократическим зрителем интонации.
Если бы кто-то вздумал собрать симпозиум по популярной нынче теме взаимоотношений режиссуры и антрепризы, то для его участников новая постановка Фокина могла бы стать чем-то вроде практической иллюстрации серьезности вынесенной на обсуждение проблемы. Спектакль задумывался по законам антрепризы, привыкшей пожинать плоды любви столичной, а главное — провинциальной аудитории к знаменитостям. Со "Старосветской любовью" получилось так: сначала драматург написал для суперпопулярной актрисы по ее просьбе пьесу, потом к ней в пару нашли еще одну "звезду", даже зарубежную, а уже потом задумались о режиссере. Таких антрепризных спектаклей сейчас пруд пруди. Главное — чтоб оформление попроще и чтоб артисты работали без оглядки, на всю катушку.
Фокин же как настоящий, большой режиссер поставил свой спектакль, то есть поработал без всяких скидок на невыносимую легкость антрепризы. Он никогда не умирает в актерах, и об этом ни продюсеры, ни позвавшие его любимцы публики не могли не знать. Другое дело, что несмотря на всю свою жесткость он умеет актеров по-новому раскрывать. Но еще одно другое дело состоит в том, что одного желания раскрыться в какой-то момент уже оказывается недостаточно. И актеры, даже самые талантливые и разпопулярные, десятилетиями беспечно терпящие отсутствие серьезной режиссуры в своих театрах, должны быть готовы к осознанию своих потерь и к последующей борьбе — но уже на стороне режиссера. "Старосветская любовь" выглядела на новосибирской премьере как поле этой битвы. К премьере московской, которая состоится в начале февраля, возможно, выявится победитель.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ