Судьба преподносила Андрею Чеснокову множество испытаний — от бешеной популярности и славы до полного забвения. Его триумфом стала знаменитая победа над Михаэлем Штихом в 1995 году на Кубке Дэвиса во встрече, в которой у немца было девять матч-болов. Единственным из всех теннисистов президент России наградил Чеснокова тогда орденом "За мужество". Никто не мог предположить, что спустя каких-то полтора года он получит тяжелейшую травму и о нем потихоньку начнут забывать. Тем не менее сегодня АНДРЕЙ ЧЕСНОКОВ, с которым побеседовала корреспондент "Коммерсанта" ЕКАТЕРИНА Ъ-ПЬЯНЫХ, с оптимизмом смотрит в будущее.
— Вы не задумываетесь о том, что пришла пора закончить карьеру?
— Недавно разговаривал с Ольховским. Я спросил у Андрея: когда мы будем его провожать, как Сашу Волкова, на заслуженный отдых? Представляете, он сказал, что собирается играть еще два-три года, а может, и все пять. Я точно буду играть до 35 лет. Сейчас, правда, приходится довольствоваться лишь не очень солидными турнирами. Какой я сейчас в рейтинге? Сам точно не знаю, болтаюсь, наверное, в девятой сотне. Но надежда подняться выше не покидает меня ни на миг. Понимаете, теннис для меня больше чем жизнь.
— Часто снится тот момент, когда получили травму?
— Я понял, как нелепая случайность может разрушить все планы, да что там планы — судьбу человека. Я подал в суд на организаторов турнира в Филадельфии. Они нарушили главное правило: корт был готов не за три дня до турнира, а в день открытия. Мой адвокат сказал, что, хотя дело и выигрышное, тяжба продлится пять лет. После такого непрофессионального подхода со стороны организаторов турнир ликвидировали. А я... Я стал никому не нужен. Пришлось с этим смириться, хотя было нелегко. Страшнее было оставаться один на один с собой, сознавая, что обратного пути в большой спорт для меня нет. У меня начались депрессии, хотелось выть от бессилия. Опытный французский хирург Андре Мушэ сказал после третьей операции в мае 1997 года: "Андрей, ты вернешься на корт и будешь хорошо бегать". Недавно мы с ним обедали в одном из ресторанов. Он удивился, что произошло именно так, как он сказал. По его словам, ту фразу он произнес просто для того, чтобы вселить в меня чуточку оптимизма. Но то, что я на самом деле начал играть, для Андре было шоком.
— Кто поддерживал вас в трудную минуту?
— Слава Богу, рядом оказались люди, которые помогли вернуть веру в себя. Мой тренер Татьяна Наумко в первые недели, когда я лежал в больнице, не отходила от меня ни на шаг. Старалась по-всякому отвлечь от грустных мыслей: приносила новые фильмы, книги. Потом я ненадолго переехал к ней: в Париж возвращаться было нельзя из-за того, что загипсованная нога могла при перелете распухнуть. Помогали и игроки. Звонили Пэт Кэш, Тодд Мартин. Рассказывали о том, как сами получили травмы и боролись с недугом. Многие присылали телеграммы и открытки. Через некоторое время жена Алла увезла меня в Париж.
— Говорят, что как раз в Париже вы увлеклись филателией, а ваша коллекция марок стала чуть ли не крупнейшей в мире.
— Когда понял, что заниматься мне нечем, а сидеть без дела не хотелось, занялся своим детским хобби — марками. Дома валялись каталоги. Стал их изучать. Знаете, интереснее, когда видишь марку "живьем", а не на фотографии в каталоге. Купил одну, потом другую... Так собрал коллекцию про шахматы, затем перешел к теннисной теме. Но был момент, когда я хотел все продать: оказалось, что у меня много фальшивых и реставрированных марок. Я разочаровался в филателии, хотя у меня на тот момент была вторая по величине коллекция после Карпова. Были уникальнейшие собрания марок по московской Олимпиаде, по шахматам. Но я их продал. Сейчас собираю только теннис. Хотя марок у меня сейчас немного, они ценятся очень дорого, так как много раритетных экземпляров. Вообще, на эту тему я могу говорить долго и много, проблема состоит в том, чтобы найти хорошего собеседника. Жена, к сожалению, моего увлечения не разделяет.
— Слышала, вы обладаете феноменальной памятью — помните все марки, которые находятся в коллекции. Это правда?
— Хотя у меня было по пять-шесть альбомов по каждой теме, могу перечислить все экземпляры. Тем труднее мне было расставаться со своими коллекциями, но что поделаешь. Семья-то у меня большая — двое детей: старшему сыну восемь лет, дочери четыре года. Мои эксклюзивные собрания стоят от $50 тыс. до $100 тыс. Много это или мало по сравнению с тем, что я зарабатывал, участвуя в престижных турнирах? Нашей семье хватает, вот на днях жена купила дом в Париже.
— Не получили еще французского гражданства?
— Живем по визе, которую продлеваем каждый год. Я бы не хотел менять российское гражданство. В Париже, конечно, хорошо, но дома лучше. У меня есть кое-какие планы, связанные с Россией. Открою секрет: хочу в скором будущем начать свой бизнес. Есть задумка открыть свой филателистический магазин. Но в нашей стране нет экономической стабильности, поэтому сейчас пока просто привожу марки и продаю в России через знакомого. Я могу достать коллекцию марок на ту сумму, на которую запросит клиент, хотя это достаточно сложно просчитать. Те два года, которые я занимался филателией, не прошли для меня даром. Я узнал все премудрости этого дела, ко мне приходят советоваться специалисты. Более того, я интересуюсь всеми аукционами, которые проходят в Европе.
— Значит, по окончании теннисной карьеры вы без дела сидеть не будете. А об успехах Андрея Чеснокова на корте болельщики что-нибудь еще услышат?
— После трех операций на ноге больших результатов добиться трудно. Но я вышел на корт, стал играть. Работал как сумасшедший. Поначалу после двухчасовой тренировки в ноге начинались жуткие боли. Я не мог понять, отчего они. Выяснилось, что нельзя был давать такие колоссальные нагрузки, ведь нога год находилась в неподвижном состоянии. Играл только на земляных кортах. Постепенно начал обретать неплохую физическую форму. Но верно говорят, что беда не приходит одна, тут поневоле согласишься с народной мудростью. В августе прошлого года на одной из тренировок решил попробовать поиграть ракеткой с удлиненной ручкой. Ни с того, ни с сего вдруг почувствовал сильную боль в правой руке. Обследование показало, что я порвал сухожилие. Пришлось делать операцию. На четыре месяца я был опять выбит из колеи. Но по сравнению с травмой ноги это было уже пустяком.
— Несмотря на все неприятные сюрпризы, которые в последнее время преподносит вам жизнь, вы счастливый человек?
— Да. В моей жизни есть два дорогих сердцу увлечения — теннис и марки. Мне для счастья большего и не надо.