В Турине открылся 17-й Международный фестиваль — последнее из заметных кинематографических событий уходящего года. Впервые оно проходит без участия России и бывших советских республик. Из Турина — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
"Дэвид Кроненберг против Джона Карпентера" — так можно обозначить один из основных сюжетов фестивальной программы: страшилки двух культовых режиссеров показываются рядом, образуя эффектный контраст. Если фантазия Кроненберга замешена на гинекологии, наркомании и виртуальных фокусах, Карпентер вводит извращение и провокацию в старую структуру вестерна или фильма о вампирах. Карпентеру посвящена в Турине целая ретроспектива, а ближе к закрытию фестиваля здесь представят ранний опус братьев Коэнов "Просто кровь" в реставрированной режиссерской версии. В жюри фестиваля заседает Розанна Аркетт, а одна из спецпрограмм называется "Американа" — и все вместе это как бы удостоверяет культовый статус современной американской классики.
Что же остается на долю других стран? Туринский фестиваль в течение многих лет делался его бессменным директором Альберто Барберой, который демонстрировал широту взглядов и хороший вкус. В этом году Барбера стал художественным руководителем огромного Венецианского фестиваля. Но Турин усилиями учеников и коллег Барберы сохранил свою амбицию — быть зеркалом кинопроцесса. Он по-прежнему представляет основные тренды мирового кино и даже суммирует их к концу года.
Главный тренд — социальный. Два фильма запросто могут стать фаворитами конкурса: индийский и французский. "Трон смерти" Мурали Наира — поучительная история бедняка из штата Керала, которого за пару украденных кокосов бросают в тюрьму, навешивают нераскрытое убийство и казнят на электрическом стуле. Этот новый вид казни рассматривается местными политиками как свидетельство торжества прогресса. Без вины виноватого используют в предвыборных манипуляциях, а после смерти воздвигают ему памятник как местному герою.
Если индийский фильм тяготеет к трагикомедии, то французский не назовешь иначе как социальной мелодрамой. Эта картина несколько неуклюже называется "Человеческие ресурсы", но если отойти от буквального перевода, то на ум приходит более привычный "Отдел кадров". А вместе с ним — и весь арсенал средств производственно-соцреалистического кино. Молодого экономиста посылают на завод, где работает его отец и хозяева конфликтуют с профсоюзами. В итоге отца с сыном, хоть тот далеко не Павлик Морозов, жизнь разводит по разные стороны баррикады.
Однако если соцреализм отметился в Турине, этого не скажешь с той же уверенностью о втором основном тренде — ориентальном кино. Одна Япония уверенно завоевывает все новые фестивальные территории: похоже, XXI век в кино начнется с японского бума. Зато в Турине не было Китая и лишь одна короткометражка из Ирана — это довольно неожиданно, хотя, возможно, две самые модные кинематографии обескровили себя последними фестивальными победами, и к концу года им просто не осталось что показывать.
В прошлые годы Туринский фестиваль немало сделал для советского и российского кино, открыл для мира целую обойму новых режиссерских имен. Среди них — Сергей Бодров, Бахтиер Худойназаров и другие. Два года назад вторым призом здесь был отмечен "Брат" Алексея Балабанова, а в прошлом году — "В той стране" Лидии Бобровой. Нынешний фестиваль — первый, когда в программе нет не только России, но и других стран бывшего СССР.
Тем более странно смотрится в каталоге русское слово "Внеземной" — название пятиминутного итальянского видеофильма о существовании рядом с нами неких невидимых до поры до времени внеземных объектов. Одним из таких объектов становится на фестивальной планете российское кино. Даже соцреализм, и тот у нас бессовестно украли.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ