В среду баскетбольный ЦСКА в Евролиге на своей площадке потерпел поражение от ПАОКа. И само обидное, что одним из лучших в составе греческой команды был экс-защитник армейцев Сергей Базаревич. Игрок уникальный, ведь он единственный из россиян, кто выступал в сильнейшей баскетбольной лиге мира — НБА. С СЕРГЕЕМ БАЗАРЕВИЧЕМ побеседовал корреспондент "Коммерсанта" ДМИТРИЙ Ъ-ВОСКРЕСЕНСКИЙ.
— Как вам живется и играется в Греции?
— Мой переход в ПАОК — это попытка наконец выиграть что-то серьезное на клубном уровне в Европе. Я даже получил греческий паспорт (здесь это почти формальность), чтобы не считаться легионером и не волноваться за место в составе. Ведь я защитник, да еще и белый (смеется). От меня многого ожидают, еще помнят, как я забивал в ЦСКА, других клубах, и удивляются — почему не могу делать то же самое сегодня. Лично я собой очень недоволен, пытаюсь анализировать, разобраться. Может, в моей жизни сейчас просто черная полоса? Или, может, в Греции очень сильно играют в защите — лучше, чем в Турции и Италии, где я тоже выступал? Причины могут быть разные.
— Вас часто критикуют?
— В Греции тебе могут ничего не говорить, но ты все равно чувствуешь постоянное напряжение. А в газетах пишут такое... Поэтому я их не читаю. В Салониках невозможно куда-нибудь спокойно пойти, ведь потом это все попадает на страницы. Написали, например, что Панов и Ветра сидели у меня дома до пяти утра накануне первой игры ПАОКа и ЦСКА. Они действительно были у меня в гостях, но не до пяти утра.
— Отличаются тренировки в ПАОКе и ЦСКА?
— Да. В ЦСКА тренировочный процесс на порядок интереснее и разнообразнее. В ПАОКе мы очень много играем пять на пять и постоянно бросаем.
— В 34 года уже можно спрашивать спортсмена, доволен ли он своей карьерой...
— Об этом стал задумываться лишь в последнее время... Думаю, что мне грех жаловаться. Больше было хорошего, чем плохого. Хотелось бы, конечно, чего-то еще, но не всегда в спорте получается все, о чем мечтаешь. Например, я хотел попасть в НБА и попал туда, причем когда мне было 29 лет (после чемпионата мира 1994 года.— Ъ). Знаю, что я мог бы там играть и сейчас, но...
— Почему тогда не вышло в Америке?
— Опять же, причин очень много. Во-первых, возраст, во-вторых, команда не "моя" попалась. Я мог оказаться в "Голден стейт уорриорс", была договоренность с тренером клуба, но руководство в итоге не стало выкупать мой контракт. За день до начала чемпионата мира я подписал контракт с итальянцами, затем "Атланта хокс" выкупила его. А потом выяснилось, что тренер вовсе не хотел меня брать, инициатива трейда исходила от генерального менеджера. Когда "Атланта" меня освободила, были варианты с "Детройт пистонс" и "Вашингтон уизардс". Но и тут не сложилось.
— То есть время, проведенное в НБА, вызывает у вас только плохие воспоминания?
— Ну почему? Согласитесь, немногие европейцы вообще смогли там поиграть.
— Есть ли в Европе команда, близкая по уровню хотя бы к аутсайдерам НБА?
— Игроки отдельные есть, но команд нет.
— Лично вам какой баскетбол по душе — европейский или американский?
— Без сомнения, американский. Он мне симпатичнее и гораздо больше подходит к моему игровому стилю. С нетерпением жду, когда в Европе начнут играть по американским правилам. Это даст очень сильный толчок росту баскетбола в Старом Свете, да и зрителям будет интереснее.
— В конце декабря в Москве состоится матч "Всех звезд" Европы. Вы успели два раза стать участником таких встреч. Каковы ваши впечатления?
— Первый матч, в 1996 году в Стамбуле, мне очень запомнился — и потому, что он был первым, и тем, что я вышел в стартовой пятерке. Сама игра, кстати, тоже получилась напряженной. Второй раз, в 1997 году в Тель-Авиве, было все очень хорошо организовано, но игра была неважная, мне не понравилась.
— Это правда, что вы тесно сотрудничаете с подмосковным клубом "Химки"?
— Не совсем так. "Химки" в прошлом году помогли мне — дали возможность поддержать форму. Я не забываю добро, помогаю им, чем могу.
— Вы в свое время хотели открыть баскетбольную школу, наподобие той, которая есть в Литве у Арвидаса Сабониса. Почему не сумели претворить в жизнь эту идею?
— Были люди (они, к слову, есть и сейчас), которые также заинтересовались этим проектом. Но я сейчас в Греции, и мне тяжело контролировать ситуацию. У самого масса проблем.