В Москве завершился второй международный театральный фестиваль "NET — Новый европейский театр". О его итогах рассказывает один из авторов и организаторов фестиваля, театральный обозреватель "Коммерсанта" РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Последняя постановка NETa, "История любви" Челябинского театра кукол, удачно зарифмовалась с первым спектаклем основной части фестиваля, "Поездом-призраком" Нового рижского театра. Пять челябинских актрис сцепили три десятка блатных русских песен в обозрение советской истории. Получилось очень смешно, не зло и печально — такой "Бал" Этторе Сколы на совковый лад. Для латышей недавняя история не так остра, она сродни фантомной боли, но потребность оглянуться назад столь же актуальна. Русский спектакль вырос из капустной традиции; рижский, напротив, навеян новым европейским минимализмом, эстетикой Кристофа Марталера. Но они парадоксальным образом сходятся в интонации — сарказм и ностальгия драматически сражаются на обеих сценах, чтобы в итоге заключить перемирие.
В сущности, схожие путешествия совершают Евгений Гришковец (о котором мы писали вчера) и болгарин Стоян Камбарев ("Черная дыра" Варненского театра), но на уровне частной судьбы. Это не значит, что представленный на NETe театр только и делает, что рефлексирует на темы времени. Он — во всяком случае, если говорить о российских участниках — стремится выровнять ход времени, приручив современную западную драму. Причем здоровый дух противоречия побеждает простое подражание. Пьеса Марка Равенхилла "Шоппинг & Fucking" очень подходит на роль современного "На дне", с положенным отчаянием и соответствующим зрительским состраданием париям общества. Режиссер Ольга Субботина ставит ее бодро и легкомысленно. Странно, но прием "работает".
Олег Рыбкин берет для трех актрис новосибирского "Красного факела" австрийский шедевр фекально-философской драмы — "Президентш" Вернера Шваба, который разбирался не с тремя бабскими судьбами, а с комплексами католического сознания. Рыбкина, к удовольствию актрис, как раз интересуют женские истории. Плодотворный компромисс между концептуальной европейской драмой и российской любовью к "человеческим сюжетам" найден. "Это не Шваб",— через губу бросают три швабоведа. Ну не Шваб. Но играют-то отлично, при этом не спотыкаясь о непривычную для академсцены лексику.
Из четырнадцати спектаклей, заявленных в афише NETa, было показано двенадцать. Не смогли приехать петербургский "Дневник провинциала" и польский "Магнетизм сердца". Первый срыв огорчил зрителей: дуэт режиссера Григория Козлова и актера Алексея Девотченко — писк моды прошлого питерского сезона, и в первопрестольной их ждали с любопытством и ревностью. А неудачей с варшавским спектаклем больше были раздосадованы организаторы: сверхпопулярный в Европе Гжегож Яржина так и остался легендой. Утешением может служить то, что до NETa Яржина так же, в последний момент, "кинул" Авиньон.
Отсутствие Яржины, однако, не разрушило концепцию фестиваля. И прежде всего потому, что устроители NETa заранее открестились от каких-либо концепций программы и выбрали уклончивую тактику: показываем то, что нам самим показалось интересным, не заботясь об общем знаменателе. Хитрость вроде бы удалась, и переклички разных тем обозначились сами собой. Именно переклички, а не очевидные "тенденции". Что говорит в пользу фестиваля: если бы портрет нового европейского театра был абсолютно прорисован, дело следовало бы закрыть.