Почему именно коза?—Игорь Львович кивает на плакат, на котором красуется главная героиня российско-белорусского научного проекта по разведению генно-модифицированных коз со встроенным геном лактоферрина—бактерицидного белка женского молока. Этому проекту четыре года: как обещает директор «Трансгенбанка», «лекарственное» козье молоко появится в 2009—2010 годах.
—Ну, видите ли,—продолжает ученый,—у коз очень короткий срок беременности—всего пять месяцев. Кроме того, коза дешевле коровы и не болеет человеческими болезнями. Наконец, коза дает до тысячи литров гипоаллергенного молока за лактацию. Это молоко и есть наша главная цель: благодаря человеческому гену, встроенному в ДНК козочки, мы получим продукт детского питания с содержанием лактоферрина. Лактоферрин человека, как природный антибиотик, обеспечит младенцу, не имеющему собственного иммунитета, антибактериальную защиту.
ГЛАВНОЕ—ИММУНИТЕТ
— Насколько я знаю, вы по первому образованию детский врач...
—Да, прежде чем стать ученым, я работал участковым врачом. Тогда мне и захотелось сделать что-то глобальное для маленьких пациентов—не каждого по отдельности лечить, а защитить здоровье всех сразу! И главная тут проблема—низкий иммунитет у детей. Дети умирают чаще, чем взрослые, потому что их иммунная система, еще не сформированная, часто не в состоянии справиться со всеми инфекциями. Конечно, если мама сама кормит ребенка, то проблем значительно меньше—материнский лактоферрин поддерживает слабенький младенческий иммунитет. Но сейчас дети часто вырастают на искусственном вскармливании и в результате просто не вылезают из болезней. Так что трансгенное козье молоко здесь и может помочь—по составу оно отлично подходит младенцам, к тому же содержит человеческий лактоферрин.
—Однако современное общество предпочитает продукцию с пометкой «НЕ СОДЕРЖИТ ГМО»…
—В данном случае генно-модифицированное молоко—лекарство, а не еда. Если хотите, я тоже отношусь с подозрением к продуктам ГМО, когда от модифицированной картошки дохнет колорадский жук, необходимо еще сто раз проверить, как ее новые свойства скажутся на организме человека. С лекарствами все обстоит иначе: те же белки получить другим путем практически невозможно. Выделять их из человеческих клеток очень дорого, в промышленных объемах невозможно. Выращивать в бактериальной среде получается далеко не все, а то, что получается, часто дает аллергию—сказывается бактериальный фактор. А белок между тем—лучшее лекарство, его изобрел сам Господь Бог! Это природные препараты, которые и так есть в нашем организме, они не вызывают ни привыкания, ни аллергии—никаких других осложнений. Молоко от трансгенных коз можно пить просто так, и не только детям, но и взрослым с ослабленным иммунитетом. А можно выделить из этого молока лактоферрин и сделать на его основе пастилки, мази, средство для полоскания горла или капли в нос, таблетки или микстуру—кому что понравится.
НАДЕЖДА НА КОЗЛОВ
—С чего начинался проект по созданию химерных коз?
—Сначала были мыши. Именно на них мы отрабатывали технологию создания «лактоферринового биореактора»: из человеческой клетки ученые выделили ген лактоферрина, соорудили генную конструкцию с заданными параметрами, с помощью микроинъекции ввели модифицированный ген в оплодотворенную яйцеклетку мыши и подсадили ее суррогатной маме-мышке для дальнейшего вынашивания.
Тут Игорь Львович хватает со стола предметное стеклышко и вставляет его в микроскоп:
—Хотите посмотреть, как выглядит мышиная яйцеклетка?
Я вижу маленькие прозрачные кружочки с дробящимися бластомерами, из которых с помощью ювелирной работы генетиков получается новый и еще неизвестный природе организм.
—От этих мышей потомство будет уже генно-модифицированным?
—Частично. Во-первых, половина мышат оказывается мужского пола, половина—женского. А среди «девочек»—только 50 процентов с геном человеческого лактоферрина. Вот когда трансгенные мышки вырастут и забеременеют, чтобы наступила лактация, тогда можно смело их доить! Мы приспособились с помощью специальной микродоилки. Результаты оказались поразительны—в коровьем молоке содержится 0,1—0,2 грамма лактоферрина на литр, а в мышином благодаря удачной генной конструкции—до 40 граммов на литр. Этот результат мы проверили и перепроверили на 5 тысячах мышей. Но мышиный удой—это, как вы понимаете, несерьезно, а потому мы решили перейти на молочных коз. Так и стартовала программа «БелРосТрансген».
—Почему генную конструкцию разрабатывает российский институт, а трансгенных коз ученые выращивают аж в Белоруссии—на базе белорусского НИИ животноводства?
—В России совершенно не развито разведение коз. Очень трудно оказалось найти практическую базу, на которой можно было бы внедрить наш лабораторный опыт. Мы надеемся, что наши эксперименты привлекут внимание животноводов к козам и на территории России за счет выведенных на научной ферме животных-продуцентов появятся целые стада лактоферриновых коз.
—Но все-таки козы и мыши очень разные животные. Программу пересадки человеческого гена пришлось как-то адаптировать для коз?
—Нет, есть общий алгоритм операции. У коз были изъяты яйцеклетки, оплодотворены, «достроены» генной конструкцией лактоферрина и внедрены в будущих мам «лекарственных» козочек. Но человек предполагает, а природа располагает—из полученного потомства только две особи получились генно-модифицированными, да и те оказались козлами. В смысле, мальчиками. А с них какое молоко?
—Все придется начинать сначала?
—Не совсем. Как раз сейчас эти два козлика подросли, скоро мы их скрестим с козочками.
—И получите, наконец, трансгенных коз?
—Ну, не так быстро… Мы уже с вами говорили, что самцов и самочек рождается пополам, и 50 процентов в каждой группе будут обычными животными, 50—трансгенными. Это примерная вероятность. Если среди этого потомства окажется трансгенная козочка—придется подождать, когда она подрастет, забеременеет, и тогда уже мы получим молоко… Нужно иметь терпение, это небыстрый проект. Когда родились козлики, нас даже упрекали некоторые чиновники, что, дескать, ждали молока, а теперь неудача—родились самцы. Но мы же не можем повлиять на пол зародыша! Это дело природы.
ФАБРИКИ ИЗ БАКТЕРИЙ
—Ваши коллеги за рубежом также работают над проблемой получения человеческих белков для лекарственных целей. Кому-то уже удалось получить лактоферрин или ваши козы будут первыми?
—Лактоферрин получают, но не от козы. Голландцы вывели двух трансгенных коров и одного быка. Но в молоке этих коров оказался очень низкий процент человеческого лактоферрина—это зависит от успешности генетической конструкции, встраиваемой в яйцеклетку животного. Наша конструкция на мышах показала отличный результат, но один литр мышиного молока стоит 3 тысячи долларов—лактоферрин выйдет золотым. Поэтому имеет смысл переносить эту конструкцию на коз. Ученые в Америке и Японии получили лактоферрин из риса—встроив ген в растение. Но «растительный» лактоферрин оказался нерастворим в воде. Многие человеческие белки, необходимые для фармакологии, выращивают в бактериях—ген любого фактора, например свертываемости крови, можно поместить в бактерию, изменив ее программу таким образом, что она начнет вырабатывать нужное вещество. Таким образом сегодня изготавливается 140 препаратов и еще 200 находятся в состоянии разработки.
—Так может, и не имеет смысла вмешиваться в сложные организмы животных—бактериальные фабрики по выработке человеческих белков выглядят вполне перспективными.
—Во-первых, очистить как следует полученное вещество нереально—многие препараты, полученные от бактерий, вызывают у человека аллергию. Во-вторых, большинство человеческих белков имеют очень сложную структуру, для размещения которых нужен высший организм—у бактерии просто нет ресурса для такой работы. Через молоко можно получать не только лактоферрин—фактически любой белок. Это сложно, но в принципе возможно. И ничем не вредит самим животным.
ДОСЬЕ
Эксперименты профессора Гольдмана
Игорь Гольдман родился в 1933 году в Москве. По окончании школы поступил в Московский медицинский институт им. Н.И. Пирогова. Уже на первом курсе начал сотрудничать с Институтом гематологии и переливания крови, под руководством академика Николая Федорова принимал участие в создании первого отечественного заменителя человеческой крови. Позднее работал с известным генетиком Николаем Дубининым, сотрудничал с научными институтами Европы и США, Кореи. Именно в Корее 68-летний профессор Гольдман решил поставить эксперимент и над собой—он занялся пауэрлифтингом.
—Я как-то посмотрел на себя в зеркало, и мне очень не понравилось то, что я там увидел,—признается Игорь Львович.—И я сказал себе: «Пора менять тело».
С этой научной задачей Игорь Львович успешно справился: уже через год стал мастером спорта, а сейчас он чемпион мира, 3-кратный чемпион России и 4-кратный чемпион Европы.
—Моя цель—заниматься только тем, чем я хочу заниматься, а не тем, что велит возраст,—объясняет профессор.—А для себя я решил, что в 75 лет жизнь только начинается.
Игорь Львович известен и как литератор—в этом году его повести «Две свечи», опубликованной в журнале «Юность», присуждена премия им. А.П.Чехова.
—Эта книга о болезни и смерти Чехова,—объясняет ученый.—Я был знаком с сестрой писателя и его женой—мы с отцом часто бывали у них в гостях в Крыму.
Чехов всегда вызывал у меня восхищение своим мужеством. Вы же знаете, Антон Павлович был врачом и прекрасно знал, что смертельно болен. Но он сознательно выбрал вместо больничной койки короткую, но яркую жизнь и возможность свободно творить. Это не может не вызывать уважение.
Фото TOM STEWART/CORBIS/РФГ