Для большинства россиян управдом — это либо друг человека, добровольно берущий на себя починку лифта в родном подъезде, либо враг, изводящий соседей сбором платы за домофон, а в недавнем прошлом — еще и субботниками. О том, что ненормально и то, и другое, мы не задумываемся: бессмертные образы отечественной сатиры учат, что в управдомы нормальный человек не идет.
Увы, мало кто представляет, до какой степени мы вскоре будем завидовать жильцам тех домов, где есть грамотные управдомы. Когда бы ни началась реформа ЖКХ, о которой все слышали, но в которую никто не вникал, эта фигура обречена стать ключевой. Как только мы будем вынуждены сами решать, кто следит за состоянием наших домов — ДЕЗы или частные компании, как только поменяется вся система оплаты услуг пресловутой «бытовухи», от вывоза мусора до починки проводки, мы будем зависеть от них — старших по подъездам, домам, глав домкомов и ТСЖ. Наш прогноз: в России скоро появится новая престижная и достойно оплачиваемая профессия — управдом.
СЕМЕН ЯКОВЛЕВИЧ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ
Семен Бурд решил взять под собственный контроль домовое хозяйство в 15 лет. «В 1999-м в нашем вполне приличном доме в Головинском районе на севере Москвы ни с того ни с сего начали отключать свет по вечерам, — рассказывает Семен, ныне студент МАДИ. — Я в то время увлекался программированием, а у меня постоянно вырубался компьютер, да и вообще как-то скучно сидеть без света». И хотя неполадки с интернетом и невозможность смотреть «Санта-Барбару» вызывала недовольство жильцов всех 120 квартир, на решительные меры пошел только юный Бурд. Когда заветное электричество в доме временно появилось, он покопался в интернете, составил жалобу, собрал подписи соседей и отправился подавать ее на имя главы управы Головинского района Москвы.
— Чиновники так удивились моему напору, — вспоминает Семен, — что даже забыли — подобные жалобы у нас могут подавать только граждане старше 16. Не вспомнили об этом ни в районной прокуратуре, ни в мэрии. Жалобы везде безоговорочно приняли, а через месяц прекратились и перебои со светом.
После этого Семен занялся неработающим домофоном, затем в доме сломался лифт… «Остановиться я уже не мог, — признается Семен. — Когда видишь, что получается, охватывает азарт…» Незаметно для себя Бурд начал переквалифицироваться в управдомы.
Это увлечение, прямо скажем, специфическое для подростка, вызвало удивление не только у чиновников, но и у родителей: вроде не в кого. Соседи — те просто не верили, что его хватит надолго. «Когда Семен взялся за дело, я честно предупредила, что телефон будет разрываться, как в Смольном, что придется отвечать за каждый кухонный кран в доме, — рассказывает соседка Надежда Фейгина, которая тянула управдомовскую лямку до юного вундеркинда. — Он сказал, что готов».
И ТЫ, БУРД?
Путь в «Иваны Васильевичи» оказался тернистым: тому, как договариваться с подвыпившими сантехниками, у нас, как известно, учит жизнь, а не спецфакультеты. На то, чтобы вникнуть в юридические и финансовые аспекты деятельности ДЕЗа и подрядных организаций, поначалу уходили месяцы.
Переломной стала борьба за капитальный ремонт, которая длилась с ноября 2004-го по июль 2005-го. «Трубы в подвале совсем сгнили, вода протекала — хоть на лодке плавай», — до сих пор возмущается Бурд. Чем заканчиваются походы в ДЕЗ в таких ситуациях, всем хорошо известно. «Откуда ж такие деньги?» — вопрошают ходоков коммунальщики, после чего просители удаляются восвояси. Бурд поступил по-другому.
Еще со времен борьбы за починку лифта Семен усвоил, что финансов у московских ДЕЗов достаточно, просто они неэффективно и непрозрачно расходуются. И когда в беседе с сотрудниками управы и ДЕЗа он поднял тему хищений и коррупции, те на удивление быстро стали покладистыми, а вопрос с капремонтом начал решаться. После этого случая ДЕЗ «принимает меры» после первого же телефонного звонка Бурда. «Возможно добиться ремонта практически для любого дома, — уверен Семен. — В столице на эти цели выделяется достаточно средств. Просто многие управдомы не совсем настойчивы».
Соседи по дому до сих пор не могут понять, как Семену удается воздействовать на районную бюрократию — дозваниваться туда, где всегда занято, открывать вечно закрытые двери и попадать на приемы к постоянно обедающим начальникам. «Он ведь такой интеллигентный», — удивляются бабушки в доме.
Впрочем, ДЕЗ и управа — не самые мощные крепости царства ЖКХ, которые удалось взять Бурду. Главной своей победой он считает фактическую отмену распоряжения московского правительства, которое сократило количество единых информационно-расчетных центров (ЕИРЦ) на территории его района. «В этот закуток весь район отправляли и коммунальные услуги оплачивать, и паспорта менять, — говорит Бурд. — Давка невероятная, очереди — на часы. При этом одно из зданий, в котором раньше располагался ЕИРЦ, отдано под крупный магазин». Семен понял, что на этот раз ему предстоит борьба не только с чиновниками, но и с местными бизнесменами. Он собрал 17 тысяч подписей, дошел до одного из заместителей мэра. Тот лично приехал и, увидев, в какие условия загнаны жители, велел вернуть ЕИРЦ на место. Аналогичными методами Бурд предотвратил строительство многоэтажки в своем дворе.
РЕФОРМА ЖКХ В ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОМ ДОМЕ
В 2004 году Семен создал и возглавил домовой комитет — воздействовать на ДЕЗ проще, имея статус. «Надо сказать, что влиять на работу ДЕЗа можно было и до начала реформы, — уверяет Бурд. — Я, например, следил за тем, каких субподрядчиков он нанимает для внутридомовых работ. Если что-то не устраивало, писал жалобы, компанию меняли». Поэтому когда россиянам позволили заменить ДЕЗ на частную управляющую компанию (УК), Семен спешить не стал — на поиск он потратил полгода.
«Единственный способ проверить чистоплотность компании — самому увидеть дома, которыми она управляет, — делится Бурд своим опытом. — Нужно посмотреть, в каком состоянии фасады, подъезды, пообщаться с жильцами, с дворниками». Руководствуясь этим правилом, Семен отметал предложения фирм, начинающих с нуля. Не вызывали его доверия и компании, создаваемые застройщиками для обслуживания новых элитных домов. «Они же не представляют себе, каково это — работать со старым домом без капремонта, по госрасценкам, — усмехается он. — Ведь в новых домах совсем другие договорные отношения, другое качество материалов, инфраструктура, к тому же у крупного застройщика, как правило, есть прочные связи с госструктурами. А приходя на рынок типового жилья, они сталкиваются с совсем иной системой работы и неизвестно, как справятся». В итоге Семен остановился на компании, созданной на основе ЖЭКа. Члены домкома выбор поддержали.
О переносе сроков реформы Семен жалеет. «Лично мне бы смена управляющей организации принесла облегчение, — говорит он уже не в качестве главы домкома, а как координатор деятельности УК. — А что? Компания будет полностью мне подотчетна. Правда, таких, как я, которые знают, что делать после реформы, в Москве наберется пол-процента. Ну, может, процент».
Остальным придется туго. Договорные отношения между домом и управляющей организацией предполагают проверку жильцами годовой отчетности на 200 — 300 страниц, тщательное планирование работ на будущий год. Те же, кто не захочет заниматься таким контролем, рискуют стать дойной коровой для обсуживающей организации.
Впрочем, депутат Госдумы Галина Хованская, член комитета ГД по законодательству и автор многих поправок в реформу ЖКХ, считает ожидания Бурда слишком оптимистичными. «Он взваливает на себя ответственность за дом, который стоит миллионы долларов, — объясняет депутат «Огоньку». — Ему придется отвечать за всю документацию, за аварийные ситуации. Это тяжелый труд, отнимающий по 18 часов в день. К тому же наверняка понадобятся дополнительные знания по бухгалтерии и юриспруденции». В том, что «Сеня справится», г-жа Хованская, к которой Бурд не раз обращался за советом, не сомневается, однако считает, что его труд, как и любого управдома, должен быть оплачиваемым. Семен же, напротив, категорически против такого подхода. «Зарплату может получать председатель ТСЖ, — говорит он, — да и то только из сэкономленных средств. А я могу и в других областях найти заработок».
Эту принципиальность Бурда в районе оценивают по-разному. «Нам с ним повезло, — считает сосед по дому, бывший адвокат и фронтовик Леонид Аксенов, — за семь лет он ни разу не попросил какого-то вознаграждения». «От Бурда больше шума, чем пользы, — возражает начальник отдела жилищно-коммунальной политики управы Головинского района Надежда Лоскутова. — Обычно его требования справедливы, но он добивается их выполнения такими странными методами… От Бурда всего можно ждать».
«Случай с Семеном — уникален, — уверена Галина Хованская. — Обычно такими делами в доме занимаются те, кто вышел на пенсию. У них уже есть опыт тяжб с чиновниками, да и времени много. Однако часто не хватает напористости и сил. Систематической школы «управления домом» в России пока нет».
А вот депутат трех созывов Мосгордумы Дмитрий Катаев, занимавшийся вопросами жилищного самоуправления, советует начать с переоценки профессии: по его мнению, оценки Ильфа и Петрова, Булгакова и Гайдая надо оставить в другой эпохе. «Управлять хозяйством большого дома — это достойный статус и тяжелый труд, — объясняет он. — Это в цехе начальник командует рабочими, а управдом должен договариваться с собственниками, что дано не каждому». Выход, считает г-н Катаев, в обелении образа управдома, а самое главное — в переводе его деятельности на платную основу. «Энтузиасты в стране есть, но на каждый дом их не хватит», — предупреждает эксперт.
Фото: Андрей Никольский; Лев Шерстенников