«Случай в музее» и другие инсталляции Ильи и Эмилии Кабаковых в Эрмитаже
БОЛЬШОЙ ХУДОЖНИК МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА
Персональная выставка художника Ильи Кабакова открылась в Эрмитаже. И это правильно. Если бы она открылась в Третьяковской галерее, что тоже почетно, то могла бы затеряться среди других выставок современных художников, бывших когда-то советскими гражданами, но вовремя творчески не востребованных социалистической отчизной. Да и была в Третьяковке в прошлом году выставка Кабакова, хорошая и своевременная — к семидесятилетию, но не вполне полноценная. Слишком маленькая для большого юбилея такого художника. Кабаков на нее не приехал. Он вообще как уехал из страны в 1988 году, так больше до прошлой недели в нее не возвращался. Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина тоже делал выставки современных и советских (по старому паспорту) художников. Так что и там выставка Ильи Кабакова была бы в ряду других, не равных ему по международному признанию. А Эрмитаж после «Черного квадрата» Малевича из наших и бывших наших принял только Кабакова. Так что можно смело писать, что состоялось триумфальное возвращение художника на достойно принявшую его Родину.
Так Илья Кабаков зафиксировал свою окончательную победу над судьбой, которая долго не давала косвенных подтверждений значительности и серьезности его художнического дара. Попросту говоря, не было у него славы. В советские времена Кабаков вполне успешно работал иллюстратором детских книг и одновременно считался одним из лидеров неофициального советского искусства, к творчеству которого серьезно относились только такие же, правил официального советского искусства не признававшие, художники. Да еще неширокий круг их почитателей. Официальное советское искусство отвечало Кабакову взаимностью — не признавало. Да и как было признать за искусство крупно написанные на доске, оброненные в прозе унылых житейских буден высказывания жильцов коммунальной квартиры.
Так же трудно, возможно, будет прилежному зрителю, любителю приобщаться к высокому, на выставке Ильи и Эмилии (жена, числящаяся в соавторах) Кабаковых в здании Главного штаба, где Эрмитаж показывает теперь современное искусство. Как он поймет, почему дверь в углу маленького зала, на которой криво нацарапано: «Туалет», является произведением искусства, а его автор — самым известным в мире русским художником второй половины ХХ века. Но это не беда. И именно в Эрмитаже. Тут уже сто лет висят картины, на которые школьники и пенсионеры смотрят в полном недоумении, а то и хихикая. Но знают, раз здесь висят такие картины, значит, так надо.
Итак, слава настигла Кабакова в эмиграции. Покинув художественно-чопорную Родину, он начал делать то, что назвал «тотальными инсталляциями» — строить из воспоминаний, интимных переживаний, звуков и предметного мусора художественное подобие коммунальной реальности, в которой он прожил до зрелого возраста, многое пережил, перечувствовал и намечтал. Эту советскую реальность и плененных ею рядовых граждан он и воспел в своих не традиционных по форме работах.
И вот что странно. Публика, так ценящая обычную жизнь, воспроизведенную на холсте краской, как-то настороженно относится к ее воспроизведению в пространстве с помощью предметов. Может, с непривычки? Но нет у людей, рожденных советскими, более верного и преданного художника, чем Илья Кабаков. Он даже работы свои делал от имени безвестных персонажей — бездарного художника, пациента психушки, ученого, бухгалтерши, счетовода текстильной базы, коллекционера открыток. Он знает про них все — их мечты, страхи, комплексы, высокие порывы и простительные заблуждения, их желание спрятаться в тихое место от громкой внешней жизни. Он знает, почему они поют в туалете, улетают в космос, кляузничают на соседей и в детстве прячутся в шкаф. Он воспроизводит их повседневную речь в своих пояснительных записках к инсталляциям, и она становится фактом искусства, как речь гомеровских героев. И обретает вечную жизнь в музее. Другой вечной жизни ни один художник дать своим персонажам не может.
Кажется, что зрителю оценить Кабакова мешает только скромность. Не всякий зритель ценит свои слова и переживания, как ценит их художник Кабаков, признанный уже всем художественным миром. Но придет время, и все люди поймут, как важны и ценны они для искусства, и с благодарностью примут творчество Ильи Кабакова. Так что пусть оно дожидается своего всеобщего признания в самом подходящем для этого месте — в Эрмитаже.
Ольга КАБАНОВА
В материале использованы фотографии: ЮРИЯ БЕЛИНСКОГО/ФОТО ИТАР-ТАСС