Если жизнь в Чечне стала чуть более мирной, то заслуга в этом и транспортной милиции, в которой служат русские и чеченцы. Корреспонденты «Огонька» проделали путь из Ростова в Гудермес — Ханкалу — Грозный
БРОНЕПОЕЗД ИДЕТ ПО РАСПИСАНИЮ
Из Ростова с нами выехал омоновец Женя, человек молчаливый и даже внешне какой-то надежный. Мы — особая забота пресс-службы транспортной милиции, поэтому едет с нами ее сотрудница Татьяна.
ПОДКИДЫШ
Чтобы добраться до Гудермеса, нужно сперва доехать из Ростова до Минеральных Вод, а оттуда на поезде со странным прозвищем Подкидыш — уже в Чечню. Поезд со смешным названием, но, может быть, единственный в стране, ходит из мира в войну и обратно.
Прибыв в половине четвертого утра в Минводы, мы должны были перейти по подземному переходу на другой путь, там еще полчаса ждать Подкидыша. Было тепло, стоял сильный туман, и когда из этого тумана показался Подкидыш, все почему-то улыбнулись. Весь поезд — два обшарпанных вагона: купейный и плацкартный. Вокруг засуетились люди гражданские с какими-то покрышками, рюкзаками, сумками «а-ля челнок» и мешками, и на все это вроде бы безучастно взирают люди в камуфляже. Гражданские, похоже, чеченские крестьяне, забираются в плацкарт, военные — в купе. Чечены шумят и, кажется, даже ссорятся за места для многочисленного багажа.
Начальник этого состава тетя Тамара, как ее называют все пассажиры купейного вагона, знакома с большинством из своих пассажиров. Она и начальник поезда, и проводник, и по совместительству официантка.
— Нас не обстреливают уже давно, — говорит она. — Мы ведь в светлое время суток по Чечне идем. А днем можно ездить безопасно.
Потом все стало серьезней: у паровозика появилась вооруженная охрана из четырех чеченских милиционеров. На каждой остановке они с автоматами на изготовку выходят из крайних дверей поезда и внимательно следят за поездом и перроном. Так было все девять часов пути.
ГУДЕРМЕС. ВОКЗАЛ
Вокзал Гудермеса кишит народом как вооруженным, так и безоружным. За общественный порядок на нем отвечает чеченская милиция, за военный — прикомандированные милиционеры.
Я разговорился с начальником отдела кадров вокзального отделения милиции чеченцем Шахом.
— И охотно идут чечены в милицию? — интересовался я.
— Желающих больше, чем надо. Но есть вопросы. Мы же не знаем, кем он вчера был. Может, он с боевиками по горам ползал, а сейчас домой вернулся. Поэтому набираем в основном из своих родственников. За родственников я могу поручиться, а за других как поручусь?
— А остальные чечены как относятся к ушедшим служить в милицию?
— Честно говоря, плохо относятся. Чечены ведь и на русских обижены, и на боевиков. Но если русским они могут отказать в помощи, то боевики ведь помощи не просят, они ее требуют: или помогаешь им, или убьют. Мои вот милиционеры сутки здесь, на вокзале, дежурят, потом сутки отдыхают. И когда идут домой, то автоматы сдают, а пистолеты табельные оставляют себе: у нас без оружия нельзя ходить.
— И сколько они получают?
— Со всеми надбавками до 15 тысяч в месяц выходит. Для Чечни это большие деньги. На них можно три месяца семью очень прилично содержать. Но все же очень опасно чеченам служить у нас...
А в основном за все отвечает СОМ (сводный отряд милиции). Состоит этот отряд из бойцов ОМОНа Северокавказского УВД на транспорте. Да и живут они тут же, на путях, в вагончиках. Столовая для офицеров расположена в одном из товарных вагонов. Кухня — плита газовая на баллонном газу и электроплитка. Кормит всех проводница из Курска Тома. Готовит она чертовски вкусно.
— Хорошие парни эти омоновцы, культурные, — говорит Тома. — И продукты они сами закупают.
— А я думал, все служба тыла обеспечивает.
— Не-ет, — улыбается моей наивности Тома. — Мясо они у чеченов покупают. Да и другие продукты многие. Здесь же все очень дешево. Баранину можно за тридцать рублей купить очень приличную. Конина сушеная — тоже очень вкусное мясо — не дороже пятидесяти. Свинина вообще дешевая... А уж приготовить из таких продуктов невкусно — это надо постараться...
Жилые вагоны спрятаны от посторонних за составом из старых железных товарников, под которыми натянута колючая проволока — это чтоб не лазили лазутчики всякие. Попасть за ограждение можно только через КПП, бдительно охраняемое бойцами ОМОНа и только с разрешения командования.
Командует тут товарищ подполковник Владимир Панов. Командир СОМа не только человек огромных размеров, но и столь же огромной широты души. Как гостеприимный хозяин, сперва он нас накормил. И только после обеда поинтересовался, чем нам помочь.
Вскоре подали машину, и мы выехали в пригород Гудермеса, где подчиненные Панова несут службу на блокпосту, охраняющем железнодорожный мост через реку Гумс.
БЛОКПОСТ
Здесь службу несут омоновцы из Махачкалы. Заступают они на шесть суток. Блокпост — это спланированное нагромождение бетонных блоков, внутри которых люди готовят пищу, моются, спят и едят — живут, одним словом. А для боя к плитам пристроены укрепления из железнодорожных шпал, уложенных стеной. Стены две, а между ними мешки с песком. Главная задача поста — сберечь мост.
«Дагестанцы — очень надежные и ответственные парни: на них я могу положиться даже больше, чем на русских», — говорит подполковник.
— Ну а что за обстановка?
— Днем нормально, тихо, — отвечал Магомед, старший на посту. — А ночью частенько постреливают по нашему блоку. Вон видишь там, у дороги, — он указал на похожий блокпост через поле, метрах в пятистах. — С той стороны регулярно стреляют. Там чеченская милиция охраняет. С их стороны и палят. Но ничего: мы отстреляемся, и они умолкают.
— А днем стреляют?
— Днем уже давно тихо.
— И чем вы днем занимаетесь?
— Как чем? Мост охраняем. И на тот берег переходим и обследуем мост, чтоб не заложили ничего.
— А домой-то скоро?
— Скоро, через 25 дней.
Начали сгущаться сумерки, пора возвращаться на базу.
На следующее утро, на 9.00, командир назначил сбор всего личного состава, свободного от службы. Накануне пришли наградные листы и медали милиционерам. Официальная часть была по-военному торжественна и коротка. Командир вручил подчиненным заслуженные медали «За боевое содружество», поздравил всех, затем — групповое фото на память и вновь на службу. Не до праздников.
«А НАМ ПЛЕВАТЬ — МЫ НА БРОНЕПОЕЗДЕ!»
Дальше наш путь в Ханкалу, на железнодорожный вокзал, где находится бронепоезд «Козьма Минин» — тоже боевая единица транспортной милиции. Если бы не помощь Панова и не его уазик, не добрались бы мы до Ханкалы.
Дорога из Гудермеса до Ханкалы — сплошь блокпосты: впрочем, как и все дороги Чечни. По обочинам, делая свою работу, ходили саперы. Фугасы от боевиков здесь, похоже, ждут всегда и везде.
До Ханкалы мы добрались как раз в тот момент, когда бронепоезд только прибыл на станцию, где должен был принять на свой борт подразделение милиционеров, чей срок командировки закончился, и доставить их в Моздок.
Но при слове «бронепоезд» может возникнуть обманчивое представление железного монстра времен революции: с башнями и ощетинившегося пушками. «Козьма Минин» — это три открытые платформы, на двух установлены зенитные пулеметы, а на одной — БМП с пушкой. И мощь, и плотность огня зенитных пулеметов такая, что в зоне обстрела не то что человек, мышь живой не останется. Между платформами — вагон, сваренный из бронелистов, с бойницами. Также к ним примыкает обычный вагон- ресторан — столовая милиционеров, служащих на бронепоезде, и купейный вагон-казарма. И уже ко всей этой конструкции прицеплены обычные пассажирские вагоны, в которых и перевозят военных из Чечни в Россию и обратно. В этом и состоит главная задача бронепоезда — вернуть живыми людей.
И вновь меня волновало, часто ли на людей и бронепоезд покушаются?
— Давно уж не обстреливали, — прапорщик даже улыбнулся. — Да и пусть стреляют: нам плевать — мы на бронепоезде!
ГРОЗНЫЙ
Водителем нашим был чеченец, проведший всю жизнь в Грозном. С момента, когда мы въехали в город, он совмещал обязанности шофера с работой гида.
— Раньше вот здесь высотный, двенадцатиэтажный дом стоял, — указывал он на груду бетонных плит и мусора. — Красивый был дом. А здесь вот фонтан был. А тут шестнадцатиэтажка... Раньше Грозный был очень красивым городом.
Мы ехали по городу, напоминающему Сталинград 43-го.
За рассказами о прошлом города мы добрались до аэропорта Северный. От аэропорта не осталось ничего, кроме разбитого здания. А летают только иногда вертолеты, да и те стали редкостью. Остатки аэропорта и прилегающую к нему территорию охраняет Грозненский линейный отдел в аэропорту. Служат в нем уроженцы Грозного, молодые парни 20 — 25 лет. И работу свою выполняют добросовестно. И аэропорт им жаль так же, как и нашему водителю весь остальной город. Северный, говорят, тоже красивым был.
Владимир НИКУЛИН
От редакции: «Огонек» поздравляет сотрудников транспортной милиции с юбилеем их ведомства — 85-летием.
На фотографиях:
- ЭКИПАЖ БРОНЕПОЕЗДА СОСТОИТ ИЗ ОМОНОВЦЕВ ТРАНСПОРТНОЙ МИЛИЦИИ, КОТОРЫЕ НАПРАВЛЯЮТСЯ В КОМАНДИРОВКУ НА ТРИ МЕСЯЦА. НО МНОГИЕ ПИШУТ РАПОРТЫ НАЧАЛЬСТВУ С ПРОСЬБОЙ О ПРОДЛЕНИИ КОМАНДИРОВКИ ЕЩЕ НА СТОЛЬКО ЖЕ
- «НАС НЕ ОБСТРЕЛИВАЮТ УЖЕ ДАВНО. МЫ ВЕДЬ В СВЕТЛОЕ ВРЕМЯ СУТОК ПО ЧЕЧНЕ ИДЕМ. А ДНЕМ МОЖНО ЕЗДИТЬ БЕЗОПАСНО»
- ПОДКИДЫШ — ЭТО ПОЕЗД ИЗ МИНЕРАЛЬНЫХ ВОД ДО ГУДЕРМЕСА. ДВА ОБШАРПАННЫХ ВАГОНА. ГРАЖДАНСКИЕ ЗАБИРАЮТСЯ В ПЛАЦКАРТ, ВОЕННЫЕ — В КУПЕ. СТРАННО НАБЛЮДАТЬ ЭТОТ ПОЕЗД ИЗНУТРИ. ВСПОМИНАЮТСЯ ФИЛЬМЫ ПРО ВОЙНУ: НАСТОРОЖЕННЫЕ ГРАЖДАНСКИЕ ЛЮДИ СО СВОИМ СКАРБОМ
- И ТУТ ЖЕ ВОЕННЫЕ С АВТОМАТАМИ И ПИСТОЛЕТАМИ В КОБУРАХ... ЗА ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК ОТВЕЧАЕТ ЧЕЧЕНСКАЯ МИЛИЦИЯ, ЗА ВОЕННЫЙ — ПРИКОМАНДИРОВАННЫЕ МИЛИЦИОНЕРЫ
- В материале использованы фотографии: Натальи МЕДВЕДЕВОЙ