КАТАСТРОФА ТРЕНЕРА
КРАСНЫЙ МЯЧ, ЧЕРНЫЙ ГОЛ, ПРОЗРАЧНЫЕ РУКИ
Фраза, с которой я начинаю статью, банальна, но неизбежна: не было еще в российской футбольной истории такого года. Года потрясений, переживаний, скандалов и даже смертей. Года мистического, грозного, незабываемого. Для одних — небывало радостного, для других — до безысходности мрачного. Впрочем, может возразить мне внимательный читатель, в футболе всегда так: одни — в плюсе, другие — в минусе, что ж тут необычного? Все верно, но даже и этот незыблемый закон в течение данного футбольного года был жестко нарушен: есть один клуб, который побывал сразу в двух точках этого запредельного графика — и на дне, и на вершине (это ЦСКА, который, как вы помните, потерял вратаря Шершуна, скончавшегося от травмы, тренера Садырина — это все в начале года — и обрел почти полный триумф — в самом его конце). ...Для меня же этот год распался на несколько главных фрагментов
Символично, что год начался и по-человечески очень печально для нашей тренерской школы — умер, как я уже сказал, Садырин, умер великий Лобановский, умер незабываемый Давид Кипиани. И в этом же году получил страшный удар по своим немалым амбициям самый последний, на мой взгляд, действующий представитель советской тренерской школы — Олег Иванович Романцев.
Не буду рассусоливать всем известные поражения нашей сборной и как бы вымученное в чемпионате третье место «Спартака» — ибо только ленивый не плюет сегодня в Романцева (хотя вам бы такие победы, какие у него неудачи).
Дело не в неудачах. И не в том, что команду «Спартак» в следующем году придется создавать почти с нуля.
Потерпела катастрофу сама психология спартаковского футбола. Психология «если нельзя, но очень хочется, то можно». Психология исключения из правил. Психология обыкновенного чуда.
Романцевский «Спартак» возник в чемпионате, который был спешно собран после развала Союза из команд первой лиги. Команд более низшего класса, чем те, что играли в СССР. В 1992 году об успехах в футболе задумались города, где царит полярная ночь, а под ногами лежит вечная мерзлота. Самый яркий пример — «Текстильщик», команда из райцентра, которая в одном из сезонов представляла нашу страну в Европе.
В этом чемпионате, рухнувшем под обломками социализма, не могло родиться ни одной успешной команды просто по определению. Но она родилась. Самая успешная команда за всю столетнюю историю нашего футбола. Ведь ни одна советская команда не обыгрывала и не могла обыгрывать сезон за сезоном таких грандов, как «Ливерпуль», «Аякс», «Реал», «Байер», «Арсенал». Победы чередовались с поражениями, но какие были победы! После таких побед хотелось бродить по городу всю ночь и целоваться с бродячими псами.
Конечно же, такой команде создали условия. Единичные, уникальные. Да, порой в российские команды вбухивали немерено денег, но там всегда над тренером стоял кто-то. Какой-то хозяин. Над Романцевым никто никогда не стоял. Его некому было увольнять. Он был един во всех лицах: президент клуба, главный тренер, главный маг и волшебник, главный идеолог, главный врач...
Романцев стал на какой-то момент даже важнее и весомее, чем сам «Спартак», он стал единственным настоящим спартаковцем этой планеты — все остальные были в чем-то немножко ненастоящими. И несмотря на все драмы, уходы, он сумел сохранить эту сильную позицию.
Надо сказать, что ни в советском, ни в зарубежном футболе я аналогов этой уникальной позиции не вижу. Даже Лобановского можно было бы снять (теоретически) решением ЦК Компартии Украины. Романцев мог уйти только сам.
И в таком случае это был последний советский тренер, не наемный работник, а нечто гораздо большее — что-то вроде несменяемого главного режиссера в академическом театре. Например, вроде Олега Ефремова или Олега Табакова.
Логический конец у такого положения вещей должен был обнаружиться неминуемо. Современный футбол не мог слишком долго терпеть эту архаику. С другой стороны, как верно заметил один комментатор, — «Спартаку» и Романцеву нужно было это пережить, нужно было исповедаться во всех своих футбольных грехах. Как это было?
...Взяв сборную, Романцев решил разгрузить себя в клубе. В «Спартак» пришли очень веселые бизнесмены. («Ходят веселые дровосеки, рубят, рубят вишневый сад», — написал когда-то поэт Левитанский.) Острейший дискомфорт, который испытал вдруг Романцев, когда передал им «хозяйство», сказался на всем. Прежде всего он сказался на душевном состоянии главного тренера. Тяжелая история.
Но, видимо, неизбежная. Как сказал Егор Титов, «лишь бы эта черная полоса не показалась нам в следующем сезоне светлой». Так вот, еще об одной такой черной полосе.
КАТАСТРОФА БОЛЕЛЬЩИКА
Нет, я не об этом... Сборная на чемпионате мира в Японии и Корее сыграла неважно — подумаешь, какая беда!
Страны вроде нашей, вроде Венгрии или Польши, Бельгии или Голландии, Португалии или Румынии, Чехии или Болгарии, Кореи или Швеции навсегда (увы!) обречены, чтобы десятилетиями вспоминать и вспоминать о том, как в таком-то году они бились за бронзовые медали или попадали в «восьмерку сильнейших».
Катастрофа болельщика произошла не в Японии, а в Москве. На Манежной площади.
Мне ужасно жаль всех пострадавших, и, честно говоря, я почему-то чувствую себя перед ними в чем-то виноватым. Я понимаю, с другой стороны, что футбольные беспорядки — вещь не новая. Она для нашей страны новая, а так-то мир давно уже к ним привык.
...Но рана-то саднит. Не дает покоя.
Как человек, имеющий многолетнюю душевную привычку к футболу, я не могу привыкнуть к мысли, что, возможно, до самой смерти уже не увижу стадиона. Ярко-зеленого футбольного поля. И детей своих туда не пущу.
И мне плевать, какие там футбольные погромы якобы устраивают англичане в Европе. На каких-то там площадях или в барах. Я вижу по телевизору стадионы. Испанские, итальянские, английские, немецкие. Стадионы, полные людей. Обычных людей, которые веселятся, улыбаются. Они не боятся фанатов. Не боятся того, что их сейчас убьют. Они приходят с женами и девушками, с детьми, с друзьями. Там царит очень милая, хотя и довольно возбужденная атмосфера. И часто я вижу на этих трибунах людей старше сорока и старше пятидесяти, и есть там всегда места для богатых и состоятельных... Появляются на матчах и самые знаменитые знаменитости.
Это в Европе. У нас — перекошенные лица, воздетые в фашистском приветствии руки, вырванные с клочьями сиденья, кулачные бои с озверевшим ОМОНом, почти в каждом сезоне — смертельные случаи...
Это лицо нашего стадиона. Полупустого стадиона. Почти полностью пустого стадиона. Потому что болельщики не хотят этого видеть и слышать. Они не хотят рядом с этим находиться. И дело тут не в плохой игре. Это просто катастрофа для болельщиков, которые еще имеют душу и имеют привычку любить футбол. На Манежную площадь просто выплеснулась вся эта катастрофа. И стала заметной для других... Для неболельщиков.
КАТАСТРОФА ИГРОКА
На самом деле все великие игроки выходят на поле в 16 — 18 лет и становятся знаменитыми — типа гений пролетел...
Другие игроки, просто талантливые, проявляются постепенно, иногда даже ближе к 30 годам, к критическому возрасту, а эти пташки божьи всем видны сразу: Пеле, Марадона, Оуэн, Рауль, Стрельцов...
То же самое касается и Сычева.
Этим летом, кстати, я все-таки был на стадионе — рискнул здоровьем, в жуткую жару, когда делать было абсолютно нечего, пошел на «Спартак» — «Динамо». Пошел на Сычева. При такой температуре на футбол смотреть не хочется. Сам боишься получить солнечный удар, а им-то каково?
Тем не менее было видно — Сычев, если уж получает мяч, обостряет игру сразу. Ничего гениального он в тот день не создал. Просто в этой НЕИГРЕ он создавал нормальную игру — одним касанием.
И «Спартак» все-таки вымучил победу. А потом Сычев ушел...
Катастрофа Сычева, который, конечно, может надломиться после всего этого жуткого скандала с дисквалифика-
цией, — это тем не менее самая оптимистическая катастрофа сезона. Впервые игрок (то есть человек) пошел против системы. Впервые игрок (неважно благодаря чему — благодаря хитрой ли интриге, благодаря горячечному отцу, благодаря спартаковскому развалу) стал защищать свои права. Против Сычева были законы, уставы, строгие дядьки, но он не побоялся послать их всех.
И честно говоря, хоть этот чертов малый и потопил безжалостно в нынешнем сезоне мою любимую команду, это был необычайно важный прецедент. И не только для футбола. Но и для всего общества, для всей страны, для гражданского самосознания, которого у нас пока еще очень мало. Эта забастовка одного человека похлеще и почище забастовок целых профессиональных кланов, целых заводов и отраслей. Эта отчаянно-громкая забастовка против системы унижений и подавлений личности, которая еще у нас в стране, увы, процветает.
Может быть, великим игроком 18-летний Дима Сычев так и не станет... Но исторической личностью он УЖЕ стал.
КАТАСТРОФА ВРАТАРЯ
В 1964 году, во время первого «золотого матча» «Торпедо» (Москва) против тбилисского «Динамо», грузины забили безумный гол, который, как пишут очевидцы, морально сломал торпедовцев. Гол с углового, закрученный с такой невероятной хитростью, что потрясенный вратарь торпедовцев еще долго смотрел на мяч, не в силах поверить в случившееся.
В 1972-м, когда играли ЦСКА и «Динамо», решающий мяч был тоже забит как-то глупо — он ударился о кочку на поле ташкентского стадиона и подскочил перед вратарем. Говорят, эту кочку потом ночью срыли и подарили на память автору гола Владимиру Федотову.
В 1996-м решающий гол тоже был забит против логики (хотя и не столь очевидно нелепо) — Тихонов ударил настолько неожиданно и с такого острого угла, что вратарь пропустил мяч сквозь уже протянутые руки. Практически для вратаря это значит сквозь себя.
Конечно, Нигматуллин знал обо всей этой мистике, когда выходил на «золотой матч». И надо же было такому случиться, что ему, собранному, надежному, нацеленному, забили глупейший гол уже на шестой минуте! Перепасовка вблизи своих ворот, Лоськов подкрался незаметно, удар — гол, потрясенная психика...
Говорят, что у «золотых матчей» всегда бывают жертвы. Кто-то из игроков или сам вратарь, а то и целая команда, как бы проваливается в небытие, не выдержав всех этих подстав судьбы.
Но армейцы не провалятся. Их тренер Валерий Газзаев — тренер нового типа. Это не тренер-вождь, не тренер-мессия, не тренер-диктатор, это просто высококлассный специалист, нанятый в команду за хорошие деньги и сумевший вдохнуть в абсолютно ту же самую человеческую массу новое дыхание.
Что же касается ЦСКА, то он со своей зловещей футбольной мистикой, как мне кажется, на какое-то время расстался.
Черный футбольный рок теперь гуляет по полям, ищет свою новую жертву.
И боюсь, что скоро найдет. Страшная все-таки вещь — футбольная мистика.
Борис МИНАЕВ
На фотографиях:
- У КАЖДОГО БОЛЕЛЬЩИКА В ЭТОМ СЕЗОНЕ ЕСТЬ СВОЯ ЯРКАЯ НАИВЫСШАЯ ТОЧКА. ПОБЕДА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКОВ НАД «ГАЛАТАСАРАЕМ» В СТАМБУЛЕ. ВЕДЬ У СЕБЯ ДОМА ТУРКИ МОГУТ ЗАРЕЗАТЬ ЛЮБОГО. ПОБЕДА НАД ИРЛАНДЦАМИ — ЭТОЙ ХУЛИГАНСКОЙ КОМАНДЕ ОДИН-ТО ГОЛ ТРУДНО ЗАБИТЬ, НОВАЯ ГАЗЗАЕВСКАЯ СБОРНАЯ ЗАКОЛОТИЛА СРАЗУ ЧЕТЫРЕ. ВОТ УЖ ПОПРЕТ ТАК ПОПРЕТ... «ЗОЛОТОЙ МАТЧ» — ВСЕ-ТАКИ ЗА СТО ЛЕТ ВСЕГО ЛИШЬ В ЧЕТВЕРТЫЙ РАЗ. ЦСКА, КАК АННА КАРЕНИНА, БРОСАЕТСЯ ВПЕРЕД — НО ПАРОВОЗ-ТО НЕ ОСТАНОВИШЬ. РЕЛЬСЫ НАДО БЫЛО РАЗБИРАТЬ, А НЕ ЛОЖИТЬСЯ НА НИХ БАШКОЙ! ДЛЯ МЕНЯ ЖЕ ЯРЧАЙШАЯ ТОЧКА СЕЗОНА — МАТЧ «СПАРТАК» — ЦСКА. «СПАРТАК» ИГРАЕТ КАК БЫ БОЛЬНОЙ, С ТЕМПЕРАТУРОЙ ПОД СОРОК. ЗДОРОВЕНЬКИЕ АРМЕЙЦЫ НЕ БОЯТСЯ НИ ЕГО, КАЛЕКИ, НИ ПОГОДЫ. ПОГОДА ЖУТЬ — ПУРГА, СНЕГ ВАЛИТ СО СВИНЦОВОГО НЕБА, НЕ ВИДНО ИГРОКОВ, НЕ ВИДНО СУДЬИ, НЕ ВИДНО КРАСНОГО МЯЧА — НИЧЕГО НЕ ВИДНО. КАКОЙ-ТО СНЕЖНЫЙ АД. НО ВЕСЕЛЫЙ
- ДАВНО УЖЕ ЯСНО, ЧТО НАШ СЕЗОН — ХУДШИЙ В ЕВРОПЕ. И НЕ ИЗ-ЗА ПОГОДЫ, А ИЗ-ЗА НАШЕГО МЕНТАЛИТЕТА. НАШИ ИГРОКИ, СООБРАЗНО РУССКОЙ ПСИХОЛОГИИ, ПЛОХО ИГРАЮТ ВЕСНОЙ НЕ ПОТОМУ, ЧТО МАЛО ТРЕНИРУЮТСЯ, А ПОТОМУ, ЧТО НАЧИНАЮТ ВСЕ СНАЧАЛА... КАЖДЫЙ ГОД — КАК ЗАНОВО РОЖДАЮТСЯ. И ПОЭТОМУ КАЖДАЯ ВЕСНА ДЛЯ НИХ — В ГРЯЗИ И В ПОЛНОМ ПРОЛЕТЕ. ТАК, МОЖЕТ, ПУСТЬ ЛУЧШЕ ОНИ РОЖДАЮТСЯ В АВГУСТЕ, НА ИДЕАЛЬНОМ ГАЗОНЕ, В ХОРОШУЮ ПОГОДУ, ПРИ ПОЛНОМ СКОПЛЕНИИ НАРОДА? НАДО ЛИШЬ ПЕРЕСТАВИТЬ КОНЕЦ СЕЗОНА И ЕГО НАЧАЛО...
- ДВАЖДЫ НЕ ПОВЕЗЛО РУСЛАНУ НИГМАТУЛЛИНУ В ЭТОМ СЕЗОНЕ. СНАЧАЛА ЕГО ЗАБРАЛИ В «ВЕРОНУ» — НЕУДАЧНИЦУ ИТАЛЬЯНСКОГО ЧЕМПИОНАТА. НО И ТАМ НЕ ДАЛИ ПОИГРАТЬ. В ИТОГЕ НА ЧЕМПИОНАТ МИРА ОН ПРИЕХАЛ РАЗОБРАННЫМ, НЕРВНЫМ, НЕ УВЕРЕННЫМ В СЕБЕ. А НЕ УВЕРЕННЫЙ В СЕБЕ ВРАТАРЬ — САМОЕ СТРАШНОЕ ДЛЯ КОМАНДЫ. А КОГДА, НАКОНЕЦ, ВСЕ ЗАБЫЛОСЬ И ЧТО-ТО ОБРАЗОВАЛОСЬ, РУСЛАН ВЕРНУЛСЯ НА РОДИНУ, В ЦСКА, НАЧАЛ ОБРЕТАТЬ БЫЛУЮ СИЛУ — ТУТ И СЛУЧИЛСЯ «ЗОЛОТОЙ МАТЧ»
- В материале использованы фотографии: Сергея КИВРИНА, Андрея ГОЛОВАНОВА