Когда пишутся эти строки, трейлер с грузом, застрахованным на тридцать миллионов долларов, едет по дорогам Европы. Его еще можно похитить, и тогда разразится страшный международный скандал. Но, скорее всего, ничего форсмажорного не произойдет, и, когда эти строки дойдут до читателя, груз благополучно прибудет в Москву
ЮГОСЛАВСКИЙ ВАРИАНТ ФРАНЦУЗСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Огромный фургон без лишних препирательств пустят внутрь Бульварного кольца. Приступая к разгрузке, рабочие тщательно вымоют руки и наденут белые перчатки. Ящики уложат на мягкий войлок и с невероятной предосторожностью снимут железные скобы, выкрутят гайки и болты. А еще через неделю на центральной лестнице почистят красную дорожку, поставят в большие напольные вазы букеты из живых цветов, у парадного столпится множество «мерседесов», а залы наполнятся светской публикой — известными предпринимателями, узнаваемыми деятелями культуры, дипломатами и журналистами. 7 октября в ГМИИ им. А.С. Пушкина откроется выставка «У истоков современного искусства: от барбизонской школы до классического авангарда. Из собрания Сербского национального музея в Белграде».
Ужасно это все казенно звучит: «у истоков», «от и до». Официальные формулировки не способны передать сути происходящего. А она, эта суть, заключается в том, что когда Ирина Александровна Антонова, бессменный директор и в некотором роде живой символ ГМИИ, прочитала заявку с перечислением экспонатов предполагаемой выставки, то не просто согласилась на ее проведение, но даже поинтересовалась, какое время организаторов устроит. А когда с тем же проектом ознакомились в посольстве Югославии в Москве, то, образно выражаясь, заплакали от радости: у посольства на такой масштабный проект денег нет — а тут неожиданно инициативу по укреплению российско-сербских связей проявили московские банкиры. «Чем мы можем вам помочь?» — спросили банкиров в посольстве. «Да, собственно, ничем, — скромно ответили те. — На открытие приходите».
Нам очень давно не хватало хороших новостей из Белграда. Мы-то думали, что там сейчас зализывают раны после гражданской войны и ни о чем, кроме хлеба насущного, не думают. А тут, пожалуйста, — огромная выставка. Более ста полотен европейской, преимущественно французской, живописи рубежа XIX — XX веков. Сербский национальный музей никогда не посылал сразу столько своих вещей в другую страну.
Наконец, интрига события заключается в том, что в сфере культурно-просветительской деятельности появился новый участник — МДМ-Банк. В России сейчас не так много банков, еще меньше тех, кто грамотно выстраивает свою рекламную стратегию. Грамотно — чтобы и себе слава, и окружающим польза. Положительные примеры можно пересчитать по пальцам: Росбанк ежегодно вручает литературную премию им. Аполлона Григорьева, Альфа-банк недавно привез Римскую оперу и показал в Государственном Кремлевском дворце «Тоску». Не так чтобы МДМ-Банк ничего не делал: в прошлом году он спонсировал закрытую вечеринку в том же ГКД, на которой выступала легендарная Сезария Эвора. Но одно дело — двухчасовой концерт для тысячи человек. А другое — выставка, которая продлится полтора месяца. По самым скромным подсчетам, ее посетят 150 тысяч человек. Не так давно в МДМ-Банке сменилась команда, отвечающая за рекламу и пиар, поэтому в будущем нам обещают океан удовольствий. То, что банк стартовал художественной выставкой, не такая уж плохая затея. Как ни одна мировая столица, Москва обделена хорошими выставками.
Если сравнить с другими видами искусств — театром, кино, музыкальным шоу, — следует признать, что «изо» пребывает на задворках. В Москве уже появились современные кинозалы, каждый год ставят пару мюзиклов, переполнены драматические театры. Но нет ни одного престижного выставочного зала уровня, например, лондонской «Тейт-модерн» или парижского Центра Помпиду. Договариваться же с уже существующими музеями об аренде выставочных площадей очень и очень непросто.
У нас нет профессии «продюсер художественных выставок». Музейные работники, прекрасно разбираясь в стилях, совершенно ничего не понимают в бизнесе: как правильно застраховать вещи, как выгодней их перевезти, как подешевле издать каталог. МДМ-Банк не без труда нашел «человека, решающего проблемы» — Александра Зарецкого (он в советское время работал в ВХПО им. Вучетича), который способен сделать выставку «под ключ», «от и до». Он, собственно, и предложил привезти в Москву коллекцию Белградского музея. Она не так хорошо известна, как шедевры Эрмитажа или Лувра, но совершенно не уступает им в качестве.
Мы увидим один из самых драматичных периодов в истории искусств — живопись рубежа веков, переход от, условно говоря, реалистической манеры изображения к условно-декоративной. Оттолкнувшись от той точки зрения, что картина — это окно в мир, художники в конце концов пришли к убеждению, что живопись никакое не окно, она сама — реальность со своими внутренними, имманентными законами. Имена первооткрывателей хорошо известны: Матисс, Ренуар, ван Донген, Моне и Мане, Ван Гог, Гоген, Шагал, Кандинский и иже с ними. Сто с лишним лет назад все, что происходило в изобразительном искусстве, было страшно актуально. Общество живейшим образом (и чаще всего негативно) реагировало на современные выставки. В газетах публиковали карикатуры на художников. Прогрессивные и небедные люди потихоньку скандальные вещи приобретали. Сегодня обо всем этом читаешь как о непонятном феномене, марсианской жизни. Кто сейчас в России знает имена авангардистов — хоть своих, хоть французских? И кто целенаправленно их покупает, чтобы потом преподнести в дар родной стране?
Коллекции импрессионистов и постимпрессионистов, хранящиеся в Эрмитаже и ГМИИ им. А.С. Пушкина, были в свое время собраны русскими купцами Щукиным и Морозовым. В Сербии тоже были свои энтузиасты и своя мотивация собирать европейскую живопись. В конце XIX века страна освободилась от османского ига, и надо было как можно быстрее преодолеть культурное отставание, проложить мостки над пропастью, отделявшей Балканы от остальной Европы. Коллекционирование живописи как раз и отразило этот процесс.
До Первой мировой войны покупали в основном итальянских мастеров XVI — XIX веков. В 1920 — 30-е годы переключились на французов. Поклонником французской живописи был князь Карагеоргиевич. Он приобрел работы Моне, Сислея, Ренуара, Дега, Боннара, Утрилло, Матисса. Национальному музею многое преподносили в дар как частные меценаты (г-жа Честер Битти — «Площадь Французского театра» Писсарро, Ж. Вье — «Таитянку» Гогена, Б. Беренсон — «Пурпурные буки» Матисса), так и города-побратимы. От Амстердама поступило около полусотни картин, в том числе вещи Торопа, Ван Гога и Мондриана. Собрание пополнялось и после Второй мировой войны. Постепенно национальный музей стал обладателем более тысячи художественных произведений, пятая часть которых — французская живопись XIX — XX веков. Не столько по числу, сколько по ценности коллекция является одной из самых значительных в Европе. И лучшая ее часть будет показана в Москве.
Тут необходимо поставить изящную виньетку и завершить текст каким-либо оптимистичным образом типа: «И это только начало», «Понадеемся, что в Москву опять вернутся большие обменные музейные выставки — вместо привычных уже выставок одной-единственной картины». Но, зная непредсказуемость бизнеса и затянувшуюся стагнацию, в которой пребывают бюджетные учреждения культуры, это будет неправдой. Следующей подобной экспозиции придется ждать долго, может быть не один год. Так что торопись, читатель.
Людмила ЛУНИНА
В материале использованы фотографии: предоставленные национальным музеем Белграда