Человек-батарейка
Гоша КУЦЕНКО:
«ЭКСТРИМ — ЭТО АЛИБИ ДЛЯ ПСИХИКИ»
Встретились как-то в Доме актера Андрей Тарковский и Анатолий Эфрос. Эфрос в это время готовился выпускать «Мертвые души». Роль Чичикова явно рассчитывалась на Леонида Броневого. Но человеком он был своеобразным. Тогда много снимался, за съемочный день платили неплохо — по 45 рублей. И если выпадало ему оказаться на театральной репетиции, мозги проедал всем своим брюзжанием: «Вот сижу, чего-то жду, а в кино мне бы за это время 45 рублей...» В конце концов роль Чичикова Эфрос отдал другому актеру. А Тарковскому тогда оправдывался: «Не могу я работать с теми, кто душой не вкладывается в работу. Мне нужны люди, которые соучаствуют в творческом процессе...» На что Тарковский, выждав паузу и внимательно посмотрев на Эфроса, вдруг заметил: «А вы уверены, что они люди?..»
Гоша Куценко — модный такой светский персонаж. Шоумен. Алла Борисовна Пугачева кого попало не позовет вести свои «Рождественские встречи». Его — позвала. Конечно, первым делом Гоша — артист, играет в театре
(в 1999 году ему чуть не дали «Чайку» в номинации «Диагноз: актер»). Он обладатель одного из самых востребованных кинолиц на всем постсоветском пространстве (сериал «Графиня де Монсоро», «Сны» Карена Шахназарова, «Мама, не горюй», «Апрель»). И так уж сложилось, что именно Гоша — главный наш кинобандито, который всех стрелянто и убиванто... Вот даже в последнем своем фильме «Антикиллер» он хоть и играет самого антикиллера, то есть киллера наоборот, но трупов-то оставляет за собой никак не меньше! Такая она, нелегкая актерская судьба. Особенно если учесть, что за матерой внешностью, таким характерно уголовным профилем скрывается нежная, поэтическая душа...
Но это выясняется только при ближайшем знакомстве. Потому как основные слухи о Гоше завязаны исключительно на его эпатажности и безбашенности...
— Столько обо мне говорят, ой! — замахал на это руками сам Гоша, когда мы повстречались в кафе на Патриарших прудах. — Я иногда рисую свой визуальный образ, так сказать, по мотивам всех слухов. И выходит: вот я в компании гомосексуалистов с парой-тройкой килограммов кокаина и экстази, с набитым марихуаной ртом, как у хомяка, а в глазах моих самая адская галлюцинация на Земле... Но ведь человек, он же как батарейка. У него всегда есть и минус и плюс.
— Просто вы так достоверно играете своих героев. А шлейф кинообразов, он коварный. Вам самому-то не надоело играть амбалов-отморозков?
— Рановато еще. Не все патроны израсходованы. Как-то хотел было завязать. Но нет, задержусь... При этом я не за гангстерскую романтику, отнюдь. Возьмем «Антикиллера». Кино жесткое, тема холодная. Но и время такое. У нас же война еще идет. Пока вода в реке не замерзнет, по ней не пройдешь. Чего ж питать себя утопиями? А кино кое-где довольно серьезно подмораживает... Кстати, «Антикиллер» — очень даже художественное переосмысление бандитских событий в нашей стране. И в нем мной были замечены и рассмотрены элементы фермента из молекулы ДНК искусства.
— Лихо вы это закрутили.
— Еще могу. Это мужское и принципиальное кино. Мне нравится такая схема: кто платит деньги, покупая билет в кинотеатр, тот и получает от фильма удовольствие. И эту картину нужно смотреть сквозь купюру.
— Иначе не дойдет великая сила этого искусства до народа?
— Да. И вообще такого кино у нас еще не было, наш зритель его заслужил.
— Самый дорогой блокбастер, бюджет в 4,5 миллиона долларов. Дороже пока обошелся только «Сибирский цирюльник». Это имеете в виду?
— Мне кажется, фильм стоит того. Говорят, подзатянут. Ну а куда торопиться-то? И главное, что эта картина не рекламный ролик типа: «Родина-мать зовет бандита вступать в ряды вооруженных группировок!»
— К чему же она зовет?
— ...Знаете, мне иногда самому нужно получить такое вот экстремальное удовольствие — и зритель его получит. И достаточно.
— Сейчас много рассуждается о том, что повседневная жизнь стала выхолощенной, бедной на эмоции. Такой шизофренический синдром времени. Поэтому интуитивно, для профилактики, одни прыгают с парашютом, другие с аквалангом опускаются в бездну океана. Будто экстрим — наше спасение.
— Я, к примеру, зимой регулярно езжу на сноубордах, летом гоняю на машине. Судя по тому, что я испытывал... Экстрим — это правильное размещение адреналина. В отличие от неправильного, такого, как секс с незнакомым человеком без презерватива. Вот это уже не экстрим, а стрим.... А правильный экстрим — это хорошее алиби для психики. Значит, все нормально, человек не эксплуатирует нервную систему других людей, не взрывает небоскребы. Мне кажется, это мужское дело. Мужчина должен решать свои проблемы сам. К психиатрам пусть ходят девушки...
— Вы это с таким знанием дела говорите...
— Был как-то у психоаналитика. Он самозабвенно слушал меня три часа.
— На кушетке?
— Нет, дело до кушетки не дошло...
— Я имею в виду, что у психоаналитиков работа такая — принимать клиентов на кушетке.
— Нет, мы и без этого с ним пообщались. Но, видимо, он об этом думал. Потому как сразу после приема познакомил меня с другим доктором, вернее, докторицей. И я, когда увидел ее, сразу понял, чего мне на самом деле хотелось и в чем крылась моя проблема — мне не хватало любви этой женщины. О чем я моментально ей и сообщил. Она улыбнулась и отправила меня экспериментировать в другие места. Интересная была женщина... Если я когда-нибудь женюсь, очень может быть, что девушка в белом платье окажется врачом... Но только не гинекологом! Гинеколог в семье должен быть один...
— Минуточку! А при чем здесь гинеколог? Какое-то рваное мышление. Заблудилась я что-то в ваших стремительных ассоциациях.
— Действительно, и к чему это я? А! Я в детстве очень хотел быть гинекологом... Кстати, продолжая тему экстрима, медицина — очень экстремальная профессия. И такая постоянная провокация неожиданностью вытаскивает все необходимые навыки, активнее начинает работать вестибулярный аппарат. Начинаешь лучше ориентироваться в звездах...
— А это не про наркотическое состояние вы часом рассказываете?
— Меня наркотики никогда не уравновешивают... Это пагубное влечение, скорее болезнь. Какой уж тут экстрим... Знаете, время такое — движется быстро. А если двигаться быстро, можно ведь и за хвост себя поймать. Не хочется кружиться на месте...
— Гоша, да вы никак поэт?
— Писал, пишу стихи. Они такой... психоромантической направленности. Стихи, конечно, на любителя. Но, как я недавно определил, это значит для тех, кто любит, — в данную минуту, здесь, сейчас. Кто нервничает немножко больше, чем положено по нормальным метрикам. Для людей без шерсти, у которых кожа более человеческая, чем у крупных животных.
— Но что вам это дает, такая оголенность-то?
— Что дает — не знаю. А вот что забирает, так это «розовые» сны. Недавно приснилось, как я захватывал — о ужас! — ребенка какого-то полевого командира из мусульманского мира. Страшный сон.
— Вот они, следы съемочных буден в «Антикиллере». А что же ждет зрителя после просмотра?..
— ...Но ведь что такое актерство? Это контролируемое сумасшествие. Об артистах легко можно говорить как об инструментах. Вот сейчас — очень может быть! — вы беседуете с молотком или с какими-то плоскогубцами... Смешно? Мне очень помогает чувство юмора.
— Гоша, поэтом вы можете не быть, но романтичности не надо бояться.
— Знаете, мне иной раз хочется просто кричать — гласные звуки, длинные, долгие. Петь свои чувства, из них плести свои узоры... Правда, вам не кажется, что в этом году что-то с давлением? Так вдруг иногда тянет просто спать. Я за сон! Предлагаю всей стране лечь и заснуть. Я вот последние месяца два апробирую новый способ борьбы с действительностью — днем на часик ложусь спать. Вот и сейчас пойду...
И Гоша внезапно исчез, видимо, действительно пошел баинькать...
А я еще какое-то время продолжала сидеть, в задумчивости повторяя: «А вы уверены, что они люди?..»
Майя ЧАПЛЫГИНА