ТАЙНИКИ «МОСФИЛЬМА»

Есть в столице нашей родины маленькое государство под названием «Мосфильм». Раньше москвичи завидовали обитающим по соседству от него жителям, которые, вооружившись биноклями, с балкона наблюдали за тамошней жизнью! Посмотреть было на что. На территории (ее площадь 36 тысяч квадратных метров) вдруг ниоткуда вырастали дворцы и церкви и так же мгновенно и в никуда исчезали, дамы в кринолинах кокетничали с гардемаринами и гусарами, случались и нешуточные сражения с застилающим окрестности дымом и оглушающей канонадой...

ТАЙНИКИ «МОСФИЛЬМА»

Когда-то на «Мосфильме», словно в мартеновских цехах, беспрерывно шла работа в 13 съемочных павильонах, в уникальной тонстудии (озвучание фильмов), во всех лабораториях по обработке пленок. У режиссеров и их помощников даже было понятие «идти на диспетчерскую». Не «в диспетчерскую», а именно «на диспетчерскую». И шли на нее, как на бой. Среди споров, криков, ругани и реже всего полюбовно диспетчер делил павильоны для съемок. Их всегда не хватало, и они расписывались поминутно, на все 24 часа. Потом вдруг все затихло. «Новые русские» завезли в павильоны «сникерсы» и «марсы», забили их китайским шмотьем. Их секьюрити теперь на проходной спрашивали у известных на весь мир режиссеров: «Вы кто такой? Посторонних велено не пускать». Редкие выжившие мосфильмовцы (а их здесь в период расцвета студии работало пять тысяч) свой некогда шумный муравейник стали именовать «крематорием в обеденный перерыв». Помнится, года четыре назад меня поразили здешние часы — с выбитыми стеклами, покореженными стрелками, замершие в какой-то страшной агонии. Но даже в то тяжелое время никто не смел посягнуть на святая святых «Мосфильма» — «Белый дом». Кощей Бессмертный не берег так иголку жизни, как берегли в тяжелое время мосфильмовцы свой «Белый дом». Без него «Мосфильм» уже не «Мосфильм».

«МОГУ АРМИЮ ОДЕТЬ И ПОЛ-МОСКВЫ ОБУТЬ!»

Речь идет о комплексе сценическо-постановочных средств. В простонародье — реквизиторский цех. А еще проще — «Белый дом» (потому что он действительно белый). В первые годы существования «Мосфильма» это был просто склад, куда после съемок фильмов сдавался весь реквизит: костюмы, усы-бороды, ковры, мебель... В общем, все, кроме камер и артистов. Парики, шляпки, платья, мундиры, сапоги, туфельки и даже заколки для волос были собственностью студии.

В кризисные перестроечные годы многие бедствующие киностудии выбрасывали рухлядь на помойку, освобождая места под «сникерсы», хозяйка же «Белого дома» г-жа Игнатенко стояла горой за свое богатство. И отстояла. Сегодня ее 11 складов стоят целехонькие, словно непорочные девственницы.

— У нас только костюмов полтора миллиона, — с гордостью сказал ее зам и главный хранитель г-н Гороховский. — Я запросто могу армию одеть. И пол-Москвы обуть. У нас мебели 50 тысяч единиц — целый микрорайон жилых домов можно ею обставить. 350 тысяч единиц реквизита всех эпох, стран и культур — от древних чемоданов до двухметровых напольных ваз из китайских дворцов.

О старых добрых временах они вспоминают с ностальгией. Раньше как было: помощники режиссеров приносили заявки — нужно то-то и то-то. И реквизиторы им все подбирали. А если чего не хватало, давали рекламу на радио, в газетах: «Мосфильм» для съемок фильма купит...» Многое москвичи приносили в дар — сломанные приемники, вышедшие из моды габардиновые пальто, шляпки, ботики... Когда при Андропове пошла «чистка рядов партии», для острастки у немногих перетряхнули квартиры и дачи. Кое-что (в основном мебель) осело на складах «Мосфильма». Перепуганные товарищи по партии добровольно повезли сюда же свои «излишки» с хитрым договором, что если тучи пронесутся мимо них, то они все заберут обратно. Но хозяева «Мосфильма» оказались хитрее и ничего не отдали. Был и еще один источник пополнения: личные вещи ушедших в мир иной членов ЦК КПСС. Если у тех не оказывалось наследников, то вещи свозились в спецхран ЦК, а оттуда кое-какое старье отдавали в дар студии.

— Есть у меня на учете и именитые кальсоны, и столь же именитые носовые платки, — иронизирует по этому поводу г-н Гороховский.

Здесь же нашли свое место и огромные фарфоровые вазы-подарки с изображением генсеков, и тканые ковры с их портретами.

— Кому это сейчас нужно? — сработал мой обывательский мозг.

На что главный реквизитор ответил:

— У нас ненужных вещей нет. Нужны даже очень старые вещи. Например, снимают пожар, что-то выбрасывают с балконов — не новое же выбрасывать? Я поначалу на многое смотрел примерно как вы сейчас. Тогда в мою молодую голову не могло прийти, что бутылка из-под «Московской», помните, за 3-62, с зелененькой этикеткой, может иметь какую-то ценность. Да этих бутылок было полно кругом. И вот теперь парочку оставшихся драгоценных бутылок я берегу как ценнейший реквизит 60-х.

Но в то время для молодого реквизитора Лени Гороховского были другие ценности. Считалось почти профессиональным подвигом проникнуть на какую-нибудь посольскую помойку и набрать пустых пачек от сигарет, винных и коньячных бутылок, разноцветных картонок.

— А что оставалось делать, если мне приносили список и я обязан был выдать для съемок пачку «Мальборо» и бутылку коньяка «Камю»? Купить в «Березке» — нет валюты. У спекулянта — чека не выпишет. Вот я и шарил по стратегически недоступным помойкам. Потом напихаю в коробку из-под «Мальборо» «Явы» и счастлив. Это сейчас для съемочной группы не проблема купить бутылку французского коньяка, ананасов, роскошную коробку конфет и все по-настоящему съесть. Молодые актеры уже и представить не могут, что раньше вместо коньячку табаковы и янковские крепкий чаек попивали.

ЧТО ВОР НЕ СТАЩИТ, ТО МОЛЬ СОЖРЕТ

Самым страшным бичом «Белого дома» было воровство. Тащили все. И если студия закупала новые товары, те же телефонные аппараты, то реквизиторы и кладовщики тут же принимались их ломать. На телефон без внутренностей редко кто зарился. А если нужно было съемочный павильон-«квартиру» обставить шкафами с книгами, ни в коем случае нельзя было давать настоящие. Только бутафорские — без «начинки». С хрусталем была просто беда — он исчезал в первый же съемочный день. Тогда никого не пугало и возмещение потери в десятикратном размере. Кино-то было государственным, вот оно и оплачивало убытки от воров-невидимок. Вот например, «Война и мир», одна из самых дорогих картин «Мосфильма». Для нее были пошиты тысячи костюмов, задействована целая армия, конница... Батальные сцены во всем мире по сей день считаются самыми дорогими. Хитрые же и прижимистые итальянцы сняли тогда Бондарчуку безумное количество дублей: проходы армии, пробеги конницы, но лишь сотая часть отснятого попала в фильм. Остальное они оставили у себя и на этих остатках сняли еще десяток фильмов. И никому из наших чиновников не было до этого дела: ну и пусть снимают — жалко, что ли! От «Войны и мира» на «Мосфильме» осталось очень много военных костюмов. Шились они под руководством придирчивых консультантов, поэтому во всем имеется стопроцентная историческая достоверность. Одежда полководцев и генералиссимусов хранится в отдельной комнате. Наполеон, оказывается, был совсем щупленьким. Почти как Гитлер, чей костюм висит рядом. Зато Брежнев широк в груди. Иначе и нельзя. Его пиджак весь в звездах, как южное небо в тихую ночь. Звезды нашего Героя делались на монетном дворе и практически неотличимы от подлинных.

Глядя на тысячи вешалок с военными мундирами, женскими и мужскими костюмами и их номерные бирки, я поинтересовалась, как же все это можно подсчитать.

— На ревизию только одного склада уходит до двух лет, — ответил Гороховский.

— А моль не заедает? Ведь здесь тонны тряпья, не считая юрт, саней, карет, обитых шелком и войлоком. Дома с одной шубой не сладить...

Вопрос оказался более чем актуальным. Только что в «Белом доме» провели очередную санобработку. А дело это не такое дешевое. Фирма «Экокультура» выставила счет — 510 000 рублей (около 17 тыс. долларов). Но, как сказала Елена Игнатенко, этой фирме они доверяют, с ней работают многие музеи, усадьбы, дворцовые комплексы. Это на первый взгляд кажется: подумаешь, моль потравить! Но для начала нужно выявить очаги моли, древесного жучка, плесени, взять соскобы, установить «личность» вредителей, выбрать правильное «оружие». В общем, занимаются этим делом доктора и кандидаты химических наук, имеющейся у них диагностической аппаратуре может позавидовать любая клиника, реактивы — с лучших заводов Европы и Америки. Поэтому и дорого. Зато фирма дает гарантию на пять лет. «Белый дом» умудрился растянуть предыдущий срок до семи лет. А раньше, когда не было подобного обслуживания, кладовщики боролись с молью дедовскими способами: раскладывали нафталин и таблетки «Антимоли» по полкам, сундукам и карманам сюртуков. Впрочем, вещи на складах не залеживались, они кочевали из одного фильма в другой, и моль просто-напросто не успевала свить себе гнездышко.

РЕЖИССЕРЫ ПРЕДПОЧИТАЮТ ОТ NATURE

Сегодня арендовать на «Мосфильме» павильон для съемок — удовольствие не из дешевых. В сутки один метр обходится в среднем доллар. Плюс аренда костюмов, реквизита... В общем, научились режиссеры деньги считать. Гораздо выгоднее арендовать меблированную квартиру на пару месяцев, как это делали в «Бандитском Петербурге». Или снимать в квартире режиссера. То же касается и костюмов. Правда, актеры очень не любят сниматься в своем. Даже если и малобюджетный фильм. Главных героев всегда «обшивают». Если же кого-то уговорят сниматься в личных вещах, то за это предусмотрена дополнительная плата. Так было и раньше. Сложнее, если съемки несовременные. Николай Караченцов рассказывал, в каких ужасных костюмах им пришлось играть графьев в «Петербургских тайнах». Трухлявые камзолы расползались прямо перед объективом камеры. Обувь была еще ужаснее. Поэтому операторы снимали актеров «без ног». Неудивительно, что сейчас почти никто не снимает исторических картин. Даже снимать 60 — 70-е годы уже непросто. Суточная аренда телевизора «КВН», к примеру, обходится в 7,4 доллара.

Чтобы хоть как-то удешевить кинопроизводство, администраторы идут на разные сделки. Никита Михалков обещал отдать «Мосфильму» усы и бороды с «Сибирского цирюльника» (а их там было около восьмисот), за это студия дала ему бесплатно кое-какой реквизит. В общем, если это взаимовыгодно, то договориться с «Мосфильмом» можно.

«БЕЛЫЙ ДОМ» НА ВЫНОС

«Мосфильм» не очень-то афиширует, что в его хранилищах есть уникальнейшие вещи, стоящие на учете в Министерстве культуры. Например, огромные напольные китайские вазы XV века, старые картины, бронза XVIII века. Обнаружив шитую золотом фелонь (праздничная накидка патриарха), я спросила:

— Откуда это у вас?

Мне дали понять, что такие вопросы задавать нетактично. Пришлось переключиться на безобидные статуэтки. Среди фарфора притаилась удивительно знакомая фигурка. Не сразу вспомнила, где же я ее видела. На выручку пришла кладовщица: «Помните, Варлей в «Кавказской пленнице» била посуду, а на эту девочку у нее рука не поднялась? А это тот самый железный Пегас, который Мягков тащил в «Служебном романе», — указала она на коня, который действительно оказался неподъемным. А глиняных кошек я сразу узнала! Их в «Операции «Ы»...» Вицин «усыплял». О чем-то далеком и неуловимом напоминали деревянные резные фигурки. Оказалось, они из «Сказки о царе Салтане» и вырезал их собственноручно Птушко. Но этим вещам не нашлось места в музее. Хотя они вполне того заслуживают.

В музее на самом почетном месте лежит корона Российской империи, вернее, ее неотличимая копия, сделанная чешскими мастерами за 2000 переводных рублей (переводной рубль был равен доллару) для очередного фильма о неуловимых мстителях. И если по складам еще не ходят организованные экскурсии, то в музей попасть можно. Стоит это совсем недорого, администрация «Белого дома» пошла на это, чтобы хоть как-то себя прокормить. В тот день, когда я там была, кладовщики обслуживали один-единственный фильм «Яды», который снимает их шеф, президент киноконцерна Карен Шахназаров. Собственно, от родных мосфильмовских картин денег у прокатчиков реквизита нет — они по ведомостям перекладываются из одного кармана в другой. Реальные поступления могут быть только от проката чужакам. Иногда что-то берет «НТВ-профит», иногда — «Три Т», бывают заказы и от Киностудии им. Горького. Все охотнее берут костюмы частные лица. Напрокат здесь можно взять любой костюм (кроме, конечно, тех, что хранятся в музее, — музейные костюмы шиты золотом или имеют историческую ценность). Составлен даже прейскурант цен: женский исторический костюм — от 50 до 200 рублей в день, длинный кафтан — 150 руб., смокинг — 122,5 руб., дубленка — 125 руб., гимнастерка, галифе — по 17,5 руб., римские сандалии — 25 рублей. Напрокат можно взять и мебель (в том числе музейного значения — от 750 руб.), и фужеры, и чемоданы. И даже карету с юртой. А что? По-моему, очень романтично встретить Новый год в подмосковном лесу в юрте. И вам весело, и «Мосфильму» прибыльнее, и антимольной фирме меньше работы. Только, пожалуйста, будьте аккуратнее. Кто знает, может, в этой карете еще не раз придется проехаться самому Николаю II.

Татьяна КОЗЛОВА