ГОЛОВА В КАШЕ, ДЕНЬГИ В УНИТАЗЕ
Специальные воспоминания
Геннадий ХАЗАНОВ:
Помню, как я встречал 1952-й год. Вернее, мне разрешили дождаться наступления Нового года не в постели, а в шумной компании, которая собралась у нас в коммунальной квартире, в Москве, в 4-м Коровьем переулке. Я старался всем своим видом и поступками доказать, что мне не зря доверили быть со взрослыми. После боя курантов Спасской башни все бросились друг друга поздравлять, а я кинулся к патефону, чтобы завести какую-то пластинку. От усердия я перекрутил завод, и пружина лопнула. Дальше помню: крики мамы, успокаивающие слова гостей, шлепки по мягкому месту, мои слезы и поцелуй мамы перед тем, как положить меня в постель, где я и закончил встречу Нового года. С тех пор я очень осторожно пользуюсь предметами бытовой техники, особенно в новогоднюю ночь.
Александр МЕЛИХОВ,
писатель и путешественник
из Петербурга в Москву и обратно:
До первого оставались часы. Все в купе, кроме меня, были из совместных предприятий — даже дружелюбнейший немец в тонких очках участвовал в совместном пробеге «С Христовым именем по Золотому кольцу». Энергичный молодой человек.
— Ну, давайте за новый год — чтоб и всем так же повезло, как мне! Это настоящее шампанское, из фирменного магазина, для своих там все по высшему разряду.
Пена ударила таким неиссякаемым гейзером, что у меня мелькнула опасение: а вдруг ему по блату втюхали огнетушитель? «Завязываться будем? — все так же энергично спросил он. — Тут по ночам под дверь впрыскивают эфир... Мне как-то повезло — взяли только триста долларов. А иностранец со мной был — у него тысячи под три».
В коридоре из открытых окон била водяная взвесь, среди тренировочных костюмов, камуфляжей и смокингов пылала черкеска с серебряными газырями... Народ гулял.
В том, что все это бред, я окончательно уверился в клозете: черная дыра унитаза была забита деньгами. Оскверненный Ленин, как всегда, глядел в сторону. Я не сразу вспомнил, что правительство уже успело откликнуться на просьбу Андрея Вознесенского и убрало Ленина с денег. Видно, у кого-то залежались дореформенные купюры.
АЗИЗА,
певица и роковая женщина:
Было у меня два поклонника. О существовании друг друга они не знали. И каждый пообещал, что в новогоднюю ночь приедет меня поздравлять. И того, и другого я честно предупредила, что в дом не пущу, так как считаю праздник семейным и провожу эту ночь с родными...
Без пяти двенадцать с улицы донеслась музыка и запели цыгане. Я подумала, что у меня галлюцинации, но песню услышали все сидящие за столом. Я выглянула в окно: там, в окружении цыганского ансамбля, стоял один из поклонников. Увидев меня, он радостно замахал руками: спускайся, мол. И тут во двор въехала машина, а из нее вышел... второй поклонник. А я ведь молилась, только бы они не встретились у моего дома! Вышедший из машины, видимо, уяснил происходящее, достал бутылку шампанского и, направив горлышко в сторону соперника, откупорил. Я увидела, как пена красиво легла на роскошное пальто. А второй, достав еще одну бутылку, протянул ее пострадавшему, что-то при этом говоря. Тот поступил аналогично — направил горлышко на соперника... И я поняла, что под моим окном состоялась дуэль.
Мария АРБАТОВА,
литератор, феминистка:
Это случилось восемнадцать лет назад. Моим сыновьям-близнецам было тогда чуть больше года. Мы жили в огромной густонаселенной коммуналке на Арбате. Восемь комнат, куча соседей, две детские кроватки со спящими малышами и наши гости — «богема», человек десять, и все в пальто, в шубах, в валенках. Мороз ударил градусов под тридцать, отопление, конечно же, «полетело». Посоветовавшись, решили идти встречать Новый год в Центральный Дом литераторов, потому что знали: там-то уж точно топят. А перед выходом моя заботливая мама, очень беспокоящаяся о том, что моя слишком легко одетая, еще не рожавшая приятельница простудится на таком морозе и уже никогда никого не родит, извлекла откуда-то, из недр коммуналки, чьи-то байковые штаны грязно-серого цвета с отворотами и начесом и буквально заставила девушку надеть их поверх модного в ту пору бархатного черного комбинезона.
И вот в ЦДЛ, битком набитый знаменитостями и их элегантно одетыми женами в золоте и бриллиантах, вваливается ватага молодежи. Позабывшая о мамином подарке приятельница эффектным жестом скидывает шубу на руки своему кавалеру и — о, ужас! — предстает перед «бомондом» в байковых штанах с начесом. Немая сцена. В общем, нам пришлось не солоно хлебавши возвратиться на Арбат, в нетопленную коммуналку. Девушка была в шоке...
А прошлый Новый год, 1996-й, мы встречали тоже нестандартно. И очень здорово. Сидели вдвоем с мужем, как старосветские помещики, обнявшись, и были счастливы. Я впервые поняла, как это приятно: встречать праздник вдвоем с любимым человеком.
Виталий УЛЬЯНОВ,
участник Великой Отечественной войны,
Герой Советского Союза,
генерал-лейтенант в отставке:
Эта история произошла в новогоднюю ночь с 1943-го на 1944-й год на 3-м Украинском фронте.
Вдруг обычное течение ночной жизни прерывает внезапная перестрелка, а через минуту-другую в нее оказалась вовлечена вся передовая. Ясно, что-то началось. То ли немец подготовил новогодний сюрприз, то ли мы ему.
Ответ я узнал чуть позже, в блиндаже комбата, когда бестолковый шквальный огонь, побушевав, так же внезапно прекратился. Оказалось, один солдатик с тремя другими был назначен в передовой дозор. Товарищи принялись рыть окоп, а его отправили за ужином. По случаю Нового года блюдо приготовили по тем временам роскошное — рисовую кашу на молоке. На второе полагается чай. Но как донести ужин на четверых в наших неудобных, болтающихся на тонких ручках котелках? Взять по два в каждую руку невозможно: содержимое тут же окажется на земле. На кухне сообразили: подвесили, словно на вешалку, на согнутые в локтях руки солдатика по котелку, помогли ухватить два оставшихся, и он ушел в темноту, глядя под ноги, чтобы не споткнуться.
Видит, наконец, трое роют окоп. «Налетай!» — зовет. Те в ответ замерли. Солдат заподозрил, что приятели сговорились поиздеваться над ним, посмотреть, как он самостоятельно избавится от своей ноши. А руки у него уже так онемели, что было не до шуток. И тогда он плеснул на головы жестокосердной троицы горячий чай... «Майн готт!» — завопила троица. Не помня как, солдатик вывалил на них кашу и с криком «немцы!» побежал что было сил в сторону наших позиций. Противник же припустил к своим, оповещая, что русские прорвались. Так праздничная каша вызвала огневой шквал, который в самый Новый год изрядно потрепал нервы и нам и фрицам.