В московском кинотеатре "Пушкинский" прошла премьера фильма Валерия Огородникова "Барак" — одного из самых "конвертируемых" достижений российской кинематографии этого года, удостоенного "Серебряного леопарда" на фестивале в Локарно.
"Барак", безусловно, свидетельствует о том, что Огородников — хороший режиссер, знающий, чего он хочет, и умеющий этого добиваться. И человек, наверное, хороший, душевный: не вызывает сомнения не только высокое профессиональное качество картины, но и искренность предпосланного ей эпиграфа — "Посвящается нашим родителям". Случается, не так уж и редко, что люди любят своих родителей. Но Огородников, судя по всему, испытывает нежные чувства даже к самой жизни, которой жило поколение его родителей в 50-е.
Жизнь эта происходила в уральском бараке и была не то чтобы совсем чудовищна по бедности, убожеству быта, унизительности условий существования, но как-то уж очень неподходяща в качестве эстетического объекта. Не по причине внешней неказистости или отсутствия роковых страстей и крутых поворотов судьбы (это как раз имеется), а скорее из-за невозможности различить в слишком густой людской массе резко очерченные контуры человеческой индивидуальности. И невозможность эта так же абсолютна, как невозможность остаться одному в бараке.
Фрагментарная, обрывочная композиция "Барака" в принципе оправдана тем, что это как бы воспоминания ребенка — как и у Алексея Германа в фильме "Мой друг Иван Лапшин". Только у того каждый персонаж — это затягивающий лабиринт жизненных ситуаций, прошлых, настоящих и будущих, уходящий в расплывчатую даль, как коридор германовской коммуналки. А у Огородникова каждый персонаж — тупик, замкнутая четырьмя стенами барачная каморка.
Порой напоминающий фильмы Германа и стилистически, "Барак" виртуозно снят оператором Юрием Клименко. Невозможно оторваться от удивительных приключений изображения, прихотливо меняющего цвет и фактуру. Тем самым, на мой взгляд, авторы еще больше отвлекают внимание от своих героев: их постепенно вообще перестаешь замечать.
В этом плане "Барак" производит такое же впечатление, как, например, пьеса Горького "На дне": слеплены в кашу вполне узнаваемые и характерные лица, но ни одно из них не приковывает внимание, не волнует воображение. В уме все время держится message о том, что человек, несмотря ни на что, звучит гордо, а на выходе — все равно ощущение, что человек жалок, низок, мелок, да и просто неинтересен ни с какой стороны.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА
В кинотеатре "Пушкинский" до 15 октября