Самое страшное в сегодняшней войне — это не бессилие военных и милиции, не опостылевшая ложь и даже, как ни цинично это звучит, не гробы. Самое страшное — то, что мы сами платим своим убийцам. Своими руками мы создали и поддерживаем экономическую базу чеченского террора.
Возьмем одну из важнейших доходных статей чеченской экономики — переработку российской нефти. В 1997-м ее закачивали в республику порядка 2 млн т в год, а с тех пор цифра только увеличилась. Нефтепродукты, в основном дизтопливо, потом продаются обратно в Россию. К настоящему времени сложились устойчивые связи между чеченскими полевыми командирами и российскими предприятиями: Чечня стала безналоговой зоной, в которую нашу нефть завозят на переработку. В самом начале бензинового кризиса, когда цена российского дизтоплива превышала 2 рубля за литр, чеченское стоило менее рубля. Неудивительно, что посевные и уборочные в соседних с Чечней регионах чуть ли не целиком ведутся на чеченском топливе: в Ставрополье за его счет обеспечивается до 70% потребностей края, в Кабардино-Балкарии — более трети.
Нефтяной бизнес является экономической основой независимости многих полевых командиров от центральных чеченских властей и, соответственно, одной из главных причин хаоса в Чечне. Сейчас там действуют около 300 нефтеперегонных кубов, каждый из которых приносит в день порядка $1-1,2 тыс. прибыли. Нетрудно подсчитать, что в год получается более $100 млн.
Переработка нефти — наиболее стабильный, но далеко не единственный источник чеченских доходов. Есть еще бесплатные российские газ и электроэнергия; российские рубли, которые Чечня исправно получает из российских бюджета и Пенсионного фонда; наконец — российские заложники. Как устроена экономика республики и как нужно ее перестроить, чтобы прекратить чеченский террор, читайте в новом номере журнала "Коммерсантъ-Деньги".