Фестиваль в Венеции завершится в конце недели, а это значит, что впереди еще несколько интригующих премьер. Но общая картина уже сложилась. Можно утверждать, что под руководством нового художественного директора Альберто Барберы качество программы по крайней мере не ухудшилось. Зато ее направленность стала более радикальной.
Каждый день итальянская пресса сообщает об очередном скандале. Вслед за корейским фильмом "Обманы" такой скандал произвела итальянская картина "Смотри на меня" режиссера Давиде Феррарио. Опять мотив вуайеризма, эксплуатации человеческого тела, к тому же главная героиня — порнозвезда. Когда она тяжело заболевает, это знак того, что ее тело, которое ей успешно служило, восстает против нее. Интерес представляет, однако, не столько достаточно плоская мораль фильма, сколько его методология, выходящая за границы дозволенного. Метод самоценен и в фильме "Жюльен" Хэрмони Корина, сделанного под фирменным знаком "Догма 6". Это первая американская картина, официально включенная в программу радикальной датской "Догмы". Мотив шизофренической семьи и внутреннего идиотизма, который спасает человека от фрустраций, знаком по фильмам Ларса фон Триера и его соратников. В некоторых эпизодах новой картины он звучит с большой художественной силой. Однако в целом фильм остается слишком маргинальным отголоском американского авангарда. Он лишен самобытности, которая подспудно ощущалась в "Догме" и которая, как теперь можно подозревать, имеет специфически датское происхождение.
Любимец Венеции — Вуди Аллен, как всегда, представил свой новый фильм вне конкурса. Его название можно перевести как "Милый и неверный". Подходящее к самому Аллену, оно относится к джазовому гитаристу Эммету Рэю, который оставил свой след в музыкальной культуре 30-х годов и которого играет Шон Пенн. Грустная душевная комедия в вуди-алленовском стиле. Проститутки, возвращаясь с ночной добычи, объясняют плохой улов еврейским праздником и ставят вопрос о выдаче им визитных карточек. Так буквально с первых кадров Вуди Аллен дает возможность зрителю почувствовать себя в знакомом, обжитом мире — мире "Зелига" и "Пуль над Бродвеем". Кажется, режиссер лепит свои шедевры легко — как орешки щелкает. О том, что за ними стоит труд, не хочется думать. Особенно в Венеции, где вдохновение и артистизм кажутся так же естественны, как вода и воздух.
В конкурсе показали два фильма из Ирана и Китая — стран, по-прежнему остромодных на фестивальной карте. Оба сделаны классиками — Аббасом Киаростами и Чжаном Имоу. Название иранской картины можно перевести почти как "Унесенные ветром". Но это будет так же приблизительно, как любой пересказ фильма. Ясно одно: что человек с фотоаппаратом и мобильным телефоном, который приезжает в горную деревню, не в состоянии проникнуть в чужую, подчиненную таинственным законам жизнь. Так и зритель, будь он самый прожженный эксперт-киновед, не может выразить словами смысл этой загадочной и гипнотической картины. Возможно, для этого необходим другой код, который стоит позаимствовать у суфийских мистиков. Предлагаемые трактовки взаимно исключают друг друга, а некоторые даже сводятся к апологии фундаментализма. Растерянность, царящая по поводу этого фильма в Венеции, граничит с восхищением. Киаростами трудно понять, но его гениальность воздействует иррационально.
Зато фильм Чжана Имоу "Ни одним меньше" предельно ясен и прост. 13-летнюю девочку временно сажают на место учителя в деревенской школе и велят ей следить, чтобы ни один ученик не выбыл из класса. Когда мальчика из бедной семьи родители посылают на заработки в город, учительница едет искать его. И находит, преодолевая нечеловеческие препятствия. Чжан Имоу больше не критикует китайское общество и ищет опору для него в высоких моральных качествах граждан. Бедных, но гордых и упрямых.
Имоу устроили овацию — почти как в прошлые годы, когда он был любимцем Венецианского фестиваля. Его прежний фильм "Кюдзю идет в суд", получивший в 1992 году "Золотого льва", похож по сюжету на новый, но тогда упрямую крестьянку, защитившую свое достоинство в борьбе с бюрократами, играла Гун Ли. После развода с актрисой, которую он сделал звездой и запустил на международную орбиту, Имоу пережил тяжелый кризис, разочаровался в фестивальной борьбе и даже отказался от очередного приглашения на Каннский фестиваль, опасаясь нежелательных для него политических интерпретаций. Однако, как выяснилось, интерпретировать здесь, в отличие от Киаростами, нечего. Остается любоваться красотой кадра и обаянием юной актрисы, которую Имоу привел в кино и имя которой, возможно, скоро будет знать кинематографический мир так же, как узнал Гун Ли.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ