«Мониторинг воспринимается как форма политического наказания»

Совет Европы выпустил сразу несколько критических документов по ситуации с правами человека в РФ. Докладчик ПАСЕ Андреас Гросс написал доклад о необходимости расследовать дело Сергея Магнитского, а комиссар Совета Европы по правам человека Нилс Муйжниекс подготовил рекомендации по изменению российского закона об НКО. В Совете Европы надеются обсудить эти вопросы в ходе визита спикера Госдумы Сергея Нарышкина в Страсбург. Накануне его визита глава российской делегации в ПАСЕ АЛЕКСЕЙ ПУШКОВ изложил корреспонденту “Ъ” МАРИИ ЕФИМОВОЙ позицию РФ на этот счет.

— Чего ждать от визита спикера российского парламента Сергея Нарышкина в Страсбург осенью?

— Первый за всю историю членства РФ в Совете Европы приезд российского спикера имеет политико-символическое значение. Он означает, что Совет Европы признает Россию ключевым членом этой организации, с которым должны быть полноценные контакты. Это событие тем более значимо, что на прошлогодней осенней сессии попытка провести дискриминационную антироссийскую рекомендацию вынудила Сергея Нарышкина отказаться от визита. Сейчас также звучат некоторые обещания конфронтации, например в интервью “Ъ” докладчика по России Андреаса Гросса. Это вызывает разочарование, учитывая, что РФ и ПАСЕ равно заинтересованы в визите российского спикера и переводе отношений на новый уровень. Из-за таких настроений уже готовившийся визит председателя Госдумы в Страсбург и был сорван. Не хотелось бы, чтобы был сорван и этот.

— Российская делегация намерена вывести Россию из-под мониторинга ПАСЕ. В Москве считают, что РФ уже выполнила все свои обязательства перед Советом Европы?

— Наша позиция состоит в том, что мониторинг не может быть бесконечным. РФ мониторят уже почти 20 лет. Этот процесс превращается в бесконечную процедуру, которая уже не имеет отношения к базовым обязательствам РФ перед Советом Европы — их, как мы считаем, Россия почти все уже выполнила. Но это не находит отражения в мониторинговых докладах. Вместо этого в ПАСЕ занимаются тем, что отслеживают наиболее острые политические темы и, например, критикуют нас за закон о запрете пропаганды гомосексуализма. Но Россия никогда не давала обязательств не принимать такого закона. Ведь он не вводит дискриминацию по принципу сексуальной ориентации, он запрещает лишь пропаганду, а не сам гомосексуализм.

— То есть замечания докладчиков ПАСЕ несправедливы?

— Многие несправедливы. В силу этого мониторинг уже воспринимается не только Россией, но и другими странами—членами ПАСЕ как форма политического наказания. Нам говорят: мониторинг — это помощь. Но если это помощь, то почему такая страна ЕС, как Венгрия, делает все, чтобы избежать мониторинга? И почему другие страны стараются как можно быстрее выйти из-под него? Докладчики слишком часто, как это было в случае с Украиной, Азербайджаном и Турцией, занимают заведомо предвзятую позицию и пишут не столько объективные, сколько исключительно критические доклады.

— Но ведь в критике и состоит суть их работы.

— Эта работа должна фиксировать и какие-то положительные моменты. Признания прогресса нет, хотя прогресс налицо.

— В последнем обзорном докладе Россию хвалили. За закон о прямых губернаторских выборах, например.

— Да, отдельные достижения там отмечаются, но этого мало. Содокладчикам по России Андреасу Гроссу и Теодоре Бакояннис во время их недавнего визита в Москву мы предложили в следующем докладе перечислить, какие базовые обязательства РФ уже выполнила перед Советом Европы. И они не исключили, что готовящийся документ может иметь такую форму.

В целом сейчас в ПАСЕ не только Россия, но и многие другие делегации отстаивают идею перехода от странового мониторинга к тематическому. Страны Западной Европы, понятное дело, резко против, ведь такой формат лишит их возможности выступать в роли учителей по отношению к странам Восточной Европы и поставит всех на одну доску. Если же мониторинг станет тематическим, то у ПАСЕ непременно возникнут нарекания — к примеру, по вопросу об условиях содержания заключенных или чрезмерного использования силы при подавлении демонстраций — и к таким западноевропейским странам, как Франция или Германия. Но нам кажется, что за 25 лет после падения Берлинской стены разделение на более и менее продвинутые страны изжило себя. Тем более в контексте социального и экономического кризиса, который поразил ЕС и ведет к серьезным нарушениям прав человека.

— Вы хотите сказать, что России больше нечему учиться у Западной Европы в области соблюдения базовых европейских ценностей?

— Россия может многому научиться у Европы. Есть сферы, в которых она добилась очень многого, назову хотя бы независимость судебной системы. Но в последние годы в Европе возникли серьезные проблемы с демократией. 500 млн перехватов интернет-сообщений в Германии ежемесячно — это разве не покушение на общепризнанные права и свободы? Если бы эта история вскрылась не в связи с США, а в связи с любой другой страной, то скандал был бы чудовищный. Но раз речь идет о Соединенных Штатах, то можно изобразить возмущение, а потом все спустить на тормозах.

— В январе ПАСЕ будет рассматривать доклад Андреаса Гросса «Недопустимость безнаказанности для убийц Сергея Магнитского». Какова позиция РФ по отношению к этому документу?

— На прошлом заседании юридической комиссии в Страсбурге господину Гроссу порекомендовали внести изменения в доклад, в том числе и с учетом пожеланий российской стороны. В сентябре в Париже его снова будут рассматривать. У нас по-прежнему много замечаний и по существу, и по форме. Доклад написан со слов Уильяма Браудера без учета российской позиции.

— Андреас Гросс говорит, что российские чиновники не особенно охотно с ним разговаривали.

— Это не совсем так. Господин Гросс встречался в Москве с представителями всех правоохранительных органов, прокуратуры, Минюста и так далее. Но позиция российских правоохранительных органов не нашла отражения в докладе. Вместо этого доклад воспроизводит аргументацию господина Браудера.

— Тем не менее, может быть, все же стоит прислушаться к аргументам господина Гросса?

— Российская делегация занимается тем, что изучает документы и излагает свою позицию, если считает их предвзятыми. На месте Андреаса Гросса я бы больше прислушивался к аргументам российской стороны. С ним, однако, можно полностью согласиться, когда он говорит, что американский «закон Магнитского» и вообще санкции контрпродуктивны. Здесь он прав.

— Что вы думаете о предложениях комиссара Совета Европы по правам человека по усовершенствованию закона об НКО? Вам как члену совета по правам человека при президенте его упреки в размытости формулировок политической деятельности не кажутся справедливыми?

— Совет по правам человека при президенте сейчас активно занимается этим вопросом. В начале сентября должна быть встреча с Владимиром Путиным, на которой члены совета внесут свои предложения, как можно улучшить закон. По итогам заседания можно будет говорить, изменится ли закон. Некоторые формулировки, действительно, можно конкретизировать — скажем, определение политической деятельности и ряд его положений вполне можно уточнить.