В Хельсинки скончался крупнейший финский писатель послевоенного поколения — Пааво Ринтала. Его смерть почти не заметили в России, хотя он сделал для нее едва ли не больше многих своих европейских коллег.
Мало кто представляет, какую роль сыграли его книги в изменении западного мифа о страшных "советских русских". Ринтала написал первую по-настоящему правдивую и страшную историю ленинградской блокады ("Ленинградская симфония судьбы", 1968). У нас она так и не была переведена, но к концу 60-х Ринтала приобрел репутацию левого. Он стал часто приезжать в СССР, где знакомится с диссидентами и помогает им переправлять через границу крамольные рукописи.
У него не было оснований любить советскую власть. В детстве он пережил изгнание из родного дома и гибель отца на фронте во время зимней кампании 1939-1940 годов. Разоблачительная книга "Дневник лжеца" об атмосфере интриг и лжи, царившей во Всемирном совете сторонников мира, произвела в 1982 году впечатление разорвавшейся бомбы. На несколько лет Ринтала стал "невъездным", и от него отвернулись прежние левые друзья.
Я познакомился с ним, когда он работал над своей последней книгой "Время и сон" (1994), навеянной стихами и биографиями Ахматовой и Цветаевой. Мы говорили обо всем — об экзистенциализме и Грюневальде, о Бахе и рок-культуре, о Серебряном веке и закате "галактики Гуттенберга". Он поразил меня: для него по большому счету не было ни России, ни Германии, ни Финляндии, для него существовал только человек. Человек как сгусток боли и страдания. Однажды он сказал странную фразу: "Есть болезни, которые хуже, чем пытка в застенках инквизиции. Тебя словно бы поджаривают на адском огне, и в конце концов ты начинаешь понимать за что". Тогда никто, кроме самых близких, не понял, что он смертельно болен и говорит о себе.
ВИКТОР Ъ-КРИВУЛИН